— Эй, дядька Микула, Гроздан! Там на площади витязи на мечах сошлись, айда смотреть! Красотища такая, любо-дорого!
— Приезжие, что ли? — нахмурился Гроздан, отложив молоток. — Наши-то покамест не воротились.
Микула выпрямился во весь рост, покряхтев, направился за кинувшимся к площади мальчишкой. Гроздан поспешил было за ним, но мастер жестом остановил его:
— Ты здесь останешься, вдруг зайдёт кто.
— Да отчего? — бросив на пол тряпку, коей вытирал руки, прошипел подмастерье.
— От того, — пробурчал Микула, затворив за собой дверь.
Кипя от возмущения, Гроздан бросил в бочку с водой клещи, нервно поправил в печи угли. Бурча под нос ругательства, сетуя на жизнь, он не заметил, как в кузню с главного входа зашли посетители. Низкий женский голос вырвал подмастерья из глубоких мыслей:
— Эгей! Есть кто живой?
Бегло обтерев о кожаный фартук руки, Гроздан вышел из-за печи. В недоумении изогнув брови, уставился на двух девушек с корзинами. Одна, чуть пониже ростом, уперев руку в бок, смерила парня взглядом. Лукавые искры блестели в её огненных глазах, толстая русая коса тянулась по груди к поясу. Отряхнув подол красного сарафана, девушка пробурчала:
— Хотя бы подмёл здесь, хозяин. Что ж так сорно?
Вторая гостья, не обращая внимания ни на подругу, ни на подмастерья, рассматривала вывешенную на стены броню.
— Заплутали, красавицы? — смахнув с лица тёмные кудри, ухмыльнулся Гроздан.
Ничего не ответив, огнеглазая поставила на стол свою ношу. Улыбка исчезла с лица подмастерья, когда в корзине что-то глухо звякнуло. Девушка насмешливо взглянула на него, сбросив с корзины платок, выложила кольчугу.
— Рукава поубавь на два ряда, — потребовала она.
— Так они ж без того по локоть, — не успев прийти в себя, пробурчал юноша.
— Мне не надобно по локоть, мне надобно выше, — осекла она, поправив расшитые рукава рубахи.
Подмастерье согласно кивнул, бегло свернул кольчугу и подозрительно взглянул на вторую девушку, рассматривающую панцири.
— Тебе чего угодно, милая?
Гостья обернулась, и что-то колкое заворочалось в груди юноши. Эти большие голубые глаза казались очень знакомыми, как и пушащиеся золотистые кудри. Образ из прошлого очень сильно походил на неё, разве что та девчонка была попухлее. Девушка отошла от брони, едва приподняв подол синего сарафана. Подойдя к парню, легонько опустила на столешницу корзину, словно та ничего не весила. Неторопливо стянула платок, вынула длинную кольчугу.
— Прибавь два ряда на подоле да столько же на вороте, — спокойно проговорила она.
Словно вырвавшись из сна, парень начал судорожно соображать: облегчённая короткая кольчуга у одной — лучница; и скрывающая ноги до колена у другой — мечница. Картинка сложилась, отчего руки вмиг похолодели.
— Умила? — надеясь, что ошибся, выдавил парень.
— Да, — насторожилась омуженка.
— Воротилась, — всё так же напряжённо говорил подмастерье. — А Баровит?
Ахнув, Умила невольно коснулась груди — высокий широкоплечий парень с густыми тёмно-русыми волосами. Неужели это и есть тот самый?
— Гроздан?
— Что с Баровитом? — повторил подмастерье, чувствуя, как холодок бегает по спине. — Он жив?
— Да, — опомнившись, затараторила Умила, — жив-жив! Всё с ним ладно, цел, здоров… Старшим дружинником назначен…
Омуженка умолкла, не зная, что ещё сказать.
— Давно воротились? — взяв себя в руки, спросил Гроздан.
— Так уж с неделю, — видя оцепенение подруги, пробурчала Радмила. — А тебе-то что с того?
Гроздан не успел вымолвить и слова — радостные голоса послышались рядом с распахнутой дверью, широкие тени заскользили по крыльцу. На пороге показался Баровит. Что-то бурно обсуждая с Микулой, он даже не взглянул на Гроздана, лишь, обернувшись, крикнул:
— Брат, здесь они!
Микула первым вошёл в кузню, расцеловал омуженок. Гроздан молча смотрел на Баровита. Когда же витязь встретился с ним взглядом, то вмиг умолк.
— Гроздан? — неуверенно пробурчал Баровит.
— Ну, здравствуй… брат, — скрестив на груди руки, отозвался парень. — Слыхал, тебя дружина старшим избрала.
— Неужто! — не дав Баровиту ответить, заголосил Микула. Хлопнув витязя по плечу, крикнул в отворённую дверь: — Волот, что ты так долго?!