Тонкая тень грациозно мелькала за широкими спинами дружинников, прикрывавших её от османских лучников щитами. Тонкие пальцы скользили по оперению, сильные руки натягивали тугую тетиву и свирепая Смерть жадно впивалась в цель. Осадники с криками ринулись на освободителей, заставив их расступиться и позволить подойти к их «ястребу» ближе. Черноглазый воин хищно оскалился, окинув взглядом омуженку. Оценив её вооружение лишь в виде лука, он провернул в руке меч, и, предвкушая лёгкую победу, ринулся на неё. Воительница ловко уклонилась от атаки и с размаха выбила противнику концом плеча лука челюсть. Она выхватила стрелу и выпустила её в очередного соперника. Хрипящий османец вновь выбросил в светловолосую свой клинок, но девушка припала к земле, ощутив дыхание стали над своей головой, и вонзила сжатую в ладони стрелу в ногу противника. Парень закричал, машинально хватаясь за рану, Радмила вскочила, накинула на его голову лук, натянула тетиву и отпустила. Прочная струна впилась в мягкие ткани человеческой плоти и рассекла их, высвобождая поток алой крови. Омуженка освободила свой лук, выхватила из ножен сакс и ринулась в кипящий бой.
Тархтары калечили тела захватчиков, разоряя их лагерь. Эхо разносило звон стали и стоны раненых по всей округе, османы с надеждой всматривались в лесную толщу, ожидая подкрепления, но его всё не было. Славяне не знали пощады, быстрота и ловкость их атак не оставляли чужакам шансов. Чёрные птицы парили над полем битвы, венчая царящий ужас невидимым нимбом. Запах крови заставлял их опускаться всё ниже, чувствуя скорую трапезу. Широкоплечий воин вытер меч о рукав своей красной рубахи и окинул взором соратников и перевёл взгляд на густую чащу. Он должен был продвигаться к Демиру, но сердце его было неспокойно. Невесомое облако коснулось его плеча и сковало колющим холодом. Баровит обернулся и увидел Акима — деда Волота и Умилы.
«Ты нужен им», — пронеслось в голове парня.
— Все быстро в лес, к Демировичам, — сказал старший дружинник и стремительно направился в чащу.
— Но мы должны к батыю пробираться, — возмутился Бус.
— У батыя и Велибора целая дружина, а Умила с Волотом вдвоём, — отрезал витязь.
— Топай быстрее, — прошипела Радмила и кинулась вслед за Зорькой.
Узкой летной тянулась из леса к городу вытоптанная тропка, по которой грибники частенько ходили в поисках даров Тары. Птицы несмело запевали песни, радуясь тёплым прикосновениям Ярилы и нежному шёпоту листвы. Глухой стук копыт разрушил воцарившуюся идиллию, тяжёлое дыхание коня разбивалось о шершавую кожу деревьев. Могучий всадник погонял скакуна, выжимая из жилистого тела животного все силы. Его спутница, стоя в стремени, отстреливалась от преследователей.
— Давай в окружную вернёмся на поляну, — предложил Волот.
— Вернёмся туда, откуда бежали? — ухмыльнулась Умила. — Вдвоём на отряд?
— Вряд ли они сидят там и нас ждут, — рассуждал брат, — скорее всего они к Крыму пошли. Тем более часть отряда за нами ушла.
— Ага, — кивнула лучница, выпуская очередную стрелу, — только убрала я лишь троих, ещё двое за нами скачут. Зажмёмся между молотом и наковальней.
—Так ты старайся, стреляй лучше, чтоб не зажали нас, — фыркнул витязь, уводя коня с тропы.
Омуженка лишь закатила глаза в ответ, упёрлась бедром в плечо брата и выпустила стрелу в шею настигающего их скакуна. Лошадь пронзительно заржала и повалилась на бок, сбрасывая седока в заросли и ломая ему кости своим телом. Оставался лишь один преследователь, кинувшийся им наперерез, он прижимался к спине скакуна и закрывался щитом от стрел тархтарки. Умила видела, как он обнажает саблю и приближается к ним, девушка вложила стрелу и ждала. Крепкая рука занесла клинок, взору лучницы предстала открывшаяся подмышка и часть груди, тонкие пальцы разжали хватку, и смерть молнией вонзилась в незащищённый участок тела. Все преследователи были повержены, осталось лишь догнать остальных.
Взмыленный скакун влетел на широкую поляну, на которой догорали костры, мускулистое тело зашлось мелкой дрожью, ноги подкашивались, а жалобное ржание лишь вторило такому состоянию. Всадники спешились и, озираясь по сторонам, направились вглубь леса в направлении города.
Османы не успели далеко уйти, увидев разбитую конницу, их командир долго сомневался, стоит ли вообще пробираться к лагерю, и решил отправить к Крыму разведчиков. Воины расположились на бархатном травяном ковре, наблюдая за тем как солнечные лучи робко пробираются сквозь ажурную вязь ветвей. Утренние пташки закатились пением и принялись сновать от дерева к дереву, ветер своим лёгким дыханием заставил шёлковые листья аплодировать столь дивной трели. Но незримый вестник принёс с собой не только шёпот листвы, но и двух стражей этих земель. Тюрки вскочили и выхватили своё оружие, впившись взглядами в светловолосых воинов – мужчину и женщину. Брат с сестрой провернули в руках клинки и стали медленно отдаляться друг от друга, примечая себе соперников, их оказалось очень много для двоих, но выбора у витязей не было.
Два черноглазых воина бросились на Волота, он блокировал их мечи своими, отвёл клинок одного из противников и ударил его локтём в нос. Тяжёлый меч заскрежетал по османской стали, выворачивая её из рук хозяина, холодное лезвие лизнуло раскрывшегося тюрка и оставило его корчиться от боли. Бер с размаха опустил свой клинок на соперника, растирающего по лицу кровь, и оборвал его жизнь. Ещё один воин с криком кинулся на славянина, желая отомстить за соратников. Волот скрестил мечи, блокировал саблю противника и, задрав клинки вверх, оттолкнул его от себя ногой. Чернявый вновь бросился на витязя, гравированная сталь отразила его саблю, тогда он выхвалил сакс и выбросил его в грудь соперника. Бер вторым мечом увёл нож вправо, опустил саблю вниз своим клинком, и, молниеносно обойдя противника сбоку, резко провёл лезвием по его шее. Ещё двое осман, размахивая топорами, ринулись на витязя.
Умила крутилась, словно вихрь и отбивала вражеские атаки. Елмань разрубила древко молота, а остриё второй сабли, не упуская момента, вонзилось в тело противника. Девушка резко развернулась и выбила из рук османца серп, вытащив из тела убитого клинок, она выбросила его в соперника, но тот согнулся и отскочил, уйдя от атаки. Парень схватил с земли меч павшего соратника и бросился на омуженку. Златовласая отвела клинок, ударила воина рукоятью в висок, почувствовав движение сзади, оттолкнулась ногой от бедра противника и сделала сальто назад, перелетев через нападавшего. Ещё один османец во вращении выбил из-под неё землю, девушка рухнула на спину. Она успела блокировать его меч, но черноглазый выкрутил саблю из её рук. Умила резко ударила соперника ногой по коленному сгибу, заставив опуститься и, перехватив вторую саблю рукоятью вперёд, провела лезвием по шее воина. Притянув к себе колени, и резко разогнув ноги, девушка вспорхнули с земли, тяжёлый меч пронёсся около её головы и заставил подлететь сотни травинок. Омуженка развернулась, пригнулась, повторно пропустив над собой клинок, схватила парня за запястье, ударила по локтевому сгибу рукоятью сабли, заставив противника выронить меч, и рассекла елманью его горло. Умила подлетела к своей сабле, лежащей на махровой почве, и поддела её ногой. Золочёный сокол, будто сам лёг в ладонь и завращался в ней, заставляя клинок петь, описывая в воздухе круг. Голубые глаза окидывали своим холодом приближающихся осман, она отступала, приближаясь к брату. Командир отряда бросал на девушку оценивающий взгляд и ухмылялся.