Открытие психотропной активности лития (и многих других препаратов в различных областях медицины) явилось «побочным продуктом», случайной находкой при изучении других предполагаемых свойств вещества. К таким ситуациям применимо понятие serendipity – интуитивная прозорливость. Именно научная интуиция позволила сделать многие важные открытия, когда изучение было направлено в совершенно другую сторону. Это понятие пришло к нам из древней персидской сказки «О трех принцах Серендипа» (Шри-Ланка), которые в своем длительном путешествии неизменно совершали случайные открытия. Джон Кэйд использовал урат лития для проверки гипотезы о подагрическом генезе психических расстройств, поскольку это вещество является наиболее хорошо растворимой солью мочевой кислоты. Однако его работа привела к неожиданным наблюдениям за поведенческими эффектами и этой, и других солей лития у морских свинок. Его нетрадиционный взгляд на проблему и решительные действия способствовали тому, что и сегодня, спустя шестьдесят лет после публикации в журнале «Medical Journal of Australia», литий остается одним из самых востребованных психотропных препаратов. Следует отметить, что тот путь, которым литий нашел свое применение в психиатрической практике, с позиций современной действительности был бы расценен как грубое нарушение принципов надлежащей клинической практики (GCP) по процедурам внедрения новых препаратов.
Вальпроевая кислота и ее соли, которые сегодня активно используются в качестве противосудорожного средства и нормотимика первого поколения, также были обнаружены случайно. Эта история практически повторила ситуацию с лития уратом с его хорошей растворимостью, однако в данном случае уже сама вальпроевая кислота использовалась в качестве мощного растворителя при изучении потенциального противосудорожного вещества хеллина и его производных. Лишь только после того, как выяснилось, что противосудорожный эффект оставался неизменным вне зависимости от дозы изучаемого препарата, была выдвинута гипотеза об обусловленности наблюдаемого действия влияниями вальпроевой кислоты.
Французские психиатры, открывшие антипсихотическое действие хлорпромазина, первоначально намеревались исследовать его седативную активность. Их гипотеза зиждилась на первоначальных наблюдениях о возможной пользе этого вещества при хирургических операциях, выполняемых под общим наркозом, ввиду его способности повышать глубину анестезии. Кроме того, до этого открытия были описаны антигистаминные свойства хлорпромазина. Трициклическая структура его молекулы вдохновила последующих исследователей на поиск других психотропных препаратов среди веществ со сходным строением. Роланд Кун открыл антидепрессивную активность имипрамина как раз во время поиска нового трициклического антипсихотика.[144] Аналогична история случайного открытия противосудорожных свойств у карбамазепина, который уже с 1970-х годов стал использоваться и как стабилизатор настроения. Изучение клозапина началось в 1960-е годы, когда он проходил тестирование на предмет наличия у него анальгезирующей активности и свойств угнетать перистальтику кишечника. Спустя несколько лет препарат был опробован при психических расстройствах, и оказалось, что он действовал как антипсихотик, но не вызывал экстрапирамидные побочные эффекты. В середине 1990-х годов у клозапина были выявлены свойства стабилизатора настроения.
Разработка современных психотропных препаратов все больше и больше опирается на исследования, производимые над специфическими мишенями для фармакологического воздействия. Это касается, к примеру, антидепрессантов из группы селективных ингибиторов обратного захвата серотонина и некоторых новых антипсихотиков, которые, помимо антидофаминергической активности, проявляют серотонинергические свойства. Однако приведут ли результаты последних нейробиологических и генетических исследований маниакально-депрессивной болезни к созданию новых препаратов? Наиболее многообещающими выглядят исследования, нацеленные на поиск веществ, проявляющих сходную с типичными стабилизаторами настроения (препаратами лития или вальпроевой кислоты) фармакологическую активность. Сюда можно отнести ингибиторы гликоген синтазы киназы 3 типа (GSK-3) и ингибиторы протеин-киназы C (PKC). Первые из них продемонстрировали свою эффективность на экспериментальных моделях мании на мышах[135], а один из представителей последних, тамоксифен (зарегистрирован для лечения злокачественных новообразований), прошел фазы доклинических исследований, и в настоящее время его потенциальная антиманиакальная активность изучается в клинических условиях.[76],[300] Перспективными выглядят исследования парентерального введения кетамина, общеанестетического средства, угнетающего активность глутаматергической NMDA-системы при резистентных депрессиях. Эти исследования свидетельствуют о важной роли глутаматергической системы при аффективной патологии (депрессии).[299]