— Когда бы ты ни пришла, я не лягу, буду ждать тебя…
— Она придет не поздно, — пообещала Майя, — самое позднее в одиннадцать.
— Все равно буду ждать, — повторила бабушка.
Майя оказалась права, я вернулась домой что-то около одиннадцати.
Вечер был теплый. Днем было уже не по-весеннему жарко, даже душно и теперь; когда я проходила нашей улицей, где по обочине росли деревья, опушенные молодыми листьями, мне подумалось, что листья, ярко-изумрудные днем, а сейчас темные, почти черные, до сих пор стойко хранят дневной жар.
Возле нашей калитки стоял дед. Я сразу узнала его высокую фигуру, чуть согнутые, как бы придавленные невидимой тяжестью плечи, издали малиново краснел огонек в его угадываемой мною руке — он курил папиросу.
— Дед, — сказала я, подойдя ближе к нему, — никак ты? Что ты здесь делаешь?
— Тебя поджидаю, вернее, встречаю, — ответил дед. — Бабушка приказала не возвращаться без тебя.
— Чего это ты курить начал? — спросила я деда. — Вроде не куришь, а тут вижу, дымишь вовсю…
— Иногда, не очень часто, — ответил дед и бросил окурок на землю, придавив его ногой.
Я подумала: наверное, он стал курить с осени, с того самого дня, когда Лена приехала к нему повидать его. Может быть, с той поры он вспоминает о ней и волнуется, а я знала, многие курят, чтобы перестать волноваться, успокоиться, а может, начал курить потому, что и она курит?
В темноте я не могла разобрать выражение его лица, но потом глаза мои привыкли к темноте, и я увидела: он глядит на меня, и его глаза улыбаются мне.
— Весело было? — спросил дед.
— Ничего, сперва много танцевали, потом стали петь. Потом у нас был конкурс.
— Что за конкурс? — спросил дед.
— На самый интересный и самый короткий рассказ.
— Что это значит, поясни.
— Очень просто. Каждый должен был рассказать что-то интересное, но по возможности очень короткое.
— Вот как. Кто же выиграл?
— Я. У меня первая премия. Вторая премия у Леши Елистратова.
— Значит, тебя можно поздравить с первой премией? — спросил дед. — В таком случае, поздравляю. Какой же рассказ ты выбрала?
— Какой?
Я замялась. Именно ему, деду, не хотелось говорить об этом.
Дед понял мое молчание по-своему.
— Как я погляжу, ты, наверное, сама сочинила? Да не стесняйся, ничего в этом дурного нет.
— Ладно, — сказала я, — так и быть. Один человек долго искал правду. Он изъездил весь мир, был на юге, на севере, на западе, и вот однажды на востоке, в одной неведомой стране набрел на заброшенный храм…
Я говорила быстро, без всякого выражения, стремясь поскорее отбарабанить и не говорить больше ни о чем. Я старалась не глядеть на деда, чтобы не встречаться с ним взглядом. Просто-напросто боялась увидеть его глаза, боялась, что он все как есть поймет. Что-то он скажет тогда?
И вот я произнесла последние слова:
— «Какая же ты страшная, — сказал человек, — как же я скажу людям о тебе? Ведь все считают тебя прекрасной и совершенной». А правда ответила ему: «Ты солги, и тебе поверят…»
Я все еще старалась не встречаться взглядом с глазами деда. Потом не выдержала, глянула на него, но в этот момент он не смотрел на меня, закуривая новую папиросу.
— Ты много куришь, — сказала я.
Дед промолчал, потом спросил, чуть помедлив:
— Откуда ты знаешь этот рассказ?
— Не помню, — как можно более небрежно ответила я, — кажется, кто-то рассказывал, а кто, уже не помню…
Он передернул плечами, словно ему стало холодно, хотя было тепло, время от времени налетал мягкий, незлой ветер, разгоняя ненадолго плотные ночные тучи, потом снова мчался прочь, все затихало и тучи опять сменяли друг друга в темном, без единого просвета небе.
Уже пала роса, предвестник рассвета, хотя до рассвета было еще далеко, но где-то внезапно прокричал петух, может быть, и ему тоже почудилось, что уже близко утро?
— Оказывается, случаются петухи-обманщики, — сказала я.
— Что? — рассеянно переспросил дед. Я пояснила:
— Обычно принято верить петушиному крику, они кричат тогда, когда все ближе конец ночи.
Дед вытянул вперед руку, посмотрел на свои часы.
— Знаешь что, пожалуй, пора спать, — сказал.
А мне не хотелось идти спать. Так хорошо было стоять возле нашей калитки, глядеть на тучи, как бы догонявшие друг дружку в небе, подставлять лицо ветру, приносившему с собой свежесть недалекой реки, еле ощутимый запах цветущего на заливных лугах клевера.
Я не хотела спрашивать и все-таки спросила:
— Как думаешь, что лучше: лгать или всегда говорить правду?