— Ну что ж, — сказала я, — пусть так.
И схватила со сковородки хорошо поджаренный румяный ломтик картошки, а бабушка укоризненно поглядела на меня: она не выносила этой моей манеры хватать руками что-либо прямо со сковородки…
Уже на следующий день я поняла: Гога избегает Капочку. Прежде всего предупредил меня:
— Кто бы ни звонил, меня нет дома. Договорились?
— Я сейчас сама ухожу, — сказала я.
— Вот черт, как досадно, — он вытянул губы трубочкой. — Все-таки ты долго еще будешь дома?
— Полчаса, не больше.
— Хорошо, если позвонят, подойди к телефону, ладно?
— Ладно, — хмуро согласилась я.
— И еще спроси, что передать, если скажет — Ася, тогда зови, скажи, вот он, только что пришел, а если Гвоздикова…
— Что — Гвоздикова? — перебила его я, Гвоздикова была фамилия Капочки.
— А если Гвоздикова — меня нет дома. Поняла?
Я кивнула. Мне стало все ясно, все как есть.
Каюсь, телефон звонил, а я не подошла, не сняла трубку. Не хотелось изворачиваться ради Гоги, даже как-то страшно было, вдруг это звонит Капочка, что же я скажу ей? Правду нельзя, а врать зачем? И ради кого?
Один раз телефон звонил особенно настойчиво, я так и не подошла, Гога выскочил из своей комнаты, постучал мне в дверь.
— Анюта, что же ты?
— Отстаньте, — ответила я. — И не стучите, я занята…
— Телефон, — сказал он и замолчал, наверное потому, что телефон тоже замолк.
Не говоря больше ни слова, я выбежала на улицу.
«Вернутся мама и папа, мы непременно поменяемся, — думала я, идя на работу. — Не хочу больше жить с ними в одной квартире. И бабушка, я знаю, тоже не хочет…»
После работы я должна была пойти в госпиталь. Я знала, в госпитале я встречусь с Капочкой, может быть, это она и звонила давеча так долго?
— Как, приехал? — спросила меня Капочка.
Я промолчала, не нашла сразу, что ответить.
— Не ищи слов, — продолжала Капочка, она слегка задыхалась, словно взбиралась на высокую гору. — Я знаю, что приехал. Я звонила, он подошел, это был он, я узнала сразу…
Я опять ничего не сказала в ответ. Да и что могла я сказать?
Несколько мгновений Капочка смотрела на меня. Потом тихо произнесла:
— Хорошо, пусть будет так…
И, неслышная, как всегда, мгновенно прошелестела мимо. Только ее и видели.
Мне суждено было встретиться с нею еще раз. Поздно вечером бабушка позвонила мне:
— Анюта, через двадцать минут встреть меня, пожалуйста…
Примерно раз в месяц, а то и два раза бабушка ездила навестить свою старшую, больную сестру, которая жила далеко от нас, в Богородском, рядом с заводом «Красный Богатырь». Когда-то тетя Евлалия (у нее было такое вот редкое имя) работала на заводе, там же ей дали комнату, в которой она теперь доживала свой век вместе со стариком-мужем, и бабушка, хотя и сама была сильно немолода, почитала своим долгом непременно когда-никогда навещать обоих больных стариков.
Моя бабушка казалась мне полным и абсолютным совершенством. Иными словами, у нее невозможно было отыскать хотя бы один недостаток. И умна, и добра, и великодушна, любит и понимает юмор, и щедра, и все, как говорится, при ней, один лишь недостаток, правда, маленький: некоторая боязливость.
Она, к примеру, боялась темноты, грозы, грома, пустой улицы, боялась одна подниматься поздно вечером по лестнице домой. И потому, если она задерживалась у тети Евлалии, я обычно встречала ее.
Надо сказать, я была смелой, никогда ничего не боялась и потому иной раз подшучивала над бабушкой за ее трусливость, а она, нисколько не обижаясь (к тому же еще была решительно лишена какой-либо мелочной обидчивости), лишь говорила:
— Доживешь до моих лет, тоже будешь трусить…
А мне думалось, я никогда не буду трусихой, просто хотя бы потому, что не знаю, что это такое за чувство — страх.
Должно быть, поэтому я нисколько не испугалась, когда, выскочив на улицу и ожидая бабушку возле нашего подъезда, я услышала:
— Анюта, поди-ка сюда…
Я обернулась. Чуть поодаль стояла темная фигура, на голове светлый, может быть, белый платок.
Я подошла ближе и узнала Капочку. Обеими руками она придерживала голубую вязаную косынку, небрежно наброшенную на волосы.
— Что, никак, гулять собралась? — спросила она.
— Да нет, это я бабушку встречаю, скоро должна подойти…
— Понятно.
Капочка замолчала, но я понимала: сейчас она еще что-то спросит, что-то касающееся Гоги. И не ошиблась.
— Он дома?
— Кто? Гога?
— Ну, конечно, кто же еще? — нетерпеливо ответила Капочка.