"Не важно. Почему ты не рисуешь пейзажи, Марта?"
"Пейзажи?", — я засмеялась: "Боюсь, в исполнении бывшего архитектора они будут несколько кубистичны".
"А ты попробуй. Ты видишь за гранью миров моих соплеменников. А если ты увидишь сам мир…"
"Твоих соплеменников? Они реальны, Энгион?"
" Разумеется, они реальны! Но что тебе до них, моя Серебряная леди? Ты причиняешь мне боль, Марта. Ты думаешь о них, а не обо мне".
"Я думаю о тебе, Энгион. Но и них я не могу не думать. А почему ты ни разу не пришел? Если бы я могла увидеть тебя…"
"Марта, Марта! Тебе не надо видеть меня. Следуй зову сердца, попробуй нарисовать сам мир".
"Зачем, Энгион?"
"Ты не понимаешь собственной силы. Если ты увидишь мир, ты сможешь нарисовать проход".
"Проход?.."
"Проход, Марта, проход! Боюсь, мне не под силу вторая попытка. А вот тебе…"
"Но почему ты сам ни разу не пришел мне позировать, Энгион?"
Он не ответил. Он ушел.
Я снова осталась одна на весь день. Они даже не пытались постучаться ко мне, словно отдали этот день полностью на откуп Энгиону.
А вечер получился пустым и тоскливым. После разговора с Аней мне было совершенно нечего делать.
Я тупо побегала по каналам телевизора, но ничего, кроме раздражения ни фильмы, ни передачи у меня не вызывали.
Я перебрала несколько книг, пытаясь читать, но даже обожаемые "Хроники Амбера" не захватывали.
Полчаса я просидела на кухне перед чистым листом альбома, с зажатым в руке карандашом. Я подумала, а не нарисовать ли мне пейзаж, но увидеть его так и не смогла. Перед мысленным взором почему-то вставал бесконечно длинный, увешанный то ли картинами, то ли зеркалами коридор. Рисовать его я посчитала глупым.
Наконец, я сдалась, ушла в спальню (она же кабинет), включила компьютер и допоздна общалась с народом на форумах.
Следующие шесть недель пролетели в безумной гонке, как две капли воды похожие одна на другую. С воскресенье по пятницу я рисовала, как заведенная, выкладывая, иногда, по двадцать рисунков в день. А в субботу приходил Энгион. Я так и не увидела его, но слушая этот бархатный, завораживающий голос, влюблялась все сильней. И я дорожила этим нелепым чувством. Я цеплялась за него, как за последнюю ниточку, связывающую меня с ушедшей молодостью. Оно пленяло меня, даря наивную убежденность, что жизнь может начаться заново даже в пятьдесят семь.
И все же, каждое воскресенье я с не меньшим энтузиазмом возвращалась к своим моделям. И с каждым днем все больше убеждалась, что я им зачем-то нужна.
А Энгион все просил нарисовать пейзаж его мира.
Я разрывалась между этими двумя привязанностями. Подсознательно я понимала, что они антагонистичны друг другу. Но мои ласковые, веселые и грустные, старые и юные, и такие благодарные (я знала это!) модели наполняли мою жизнь смыслом. А низкий, сочащийся магией сексуальности голос эльфа дарил последнюю надежду.
А потом настала суббота, когда Энгион со мной не заговорил.
Я простояла минут двадцать у зеркального новостроя, ожидая услышать ставший наркотиком голос. Потом медленно побрела в салон.
Инга подновила мою "эльфийскую" прическу. Похоже, ее уже тянуло провести на моей голове новый эксперимент, но я была непреклонна. Я еще не была готова расстаться со своими иллюзиями.
Обратно я снова пошла пешком. И снова напрасно ждала встречи с Энгионом.
Домашние дела я переделала на автопилоте. Когда пришло время связываться с дочерью, я чувствовала себя уставшей, разбитой и совершенно несчастной. Аня сказала, что я плохо выгляжу.
Потом я почти час бездарно бродила по квартире, не зная, куда себя деть. И тут они пришли, и это стало моим спасением. Я рисовала почти до утра и заснула за кухонным столом.
В начале восьмого меня разбудил настойчивый звонок в дверь. Оказалось, вчера вечером Аня подрядила Вику и Ксюшу проверить мне натощак уровень сахара. Я заметалась по квартире в поисках гликометра. Только сейчас до меня дошло, что я уже почти два месяца им не пользовалась. Ничего себе, я ушла в процесс! Впрочем, оказалось, что сахар у меня в норме. Естественно! Эльфы же не болеют диабетом. А я чувствовала себя эльфийкой. Хоть и выглядела, как ведьма.
Я все-таки провела девочкам урок, но от чаепития они отказались, посоветовав мне отдохнуть. Какой там! Едва за ними закрылась дверь, я рванула к альбому. Образы уже давно теснились в моей голове, настойчиво требуя выхода на бумагу.
Часам к трем ночи я доползла до постели только потому, что засыпать на клавиатуре не очень удобно. Да и не далеко ползти было.
Я не проспала. Девочки опять меня разбудили. Аня всерьез озаботила их моим здоровьем.