- Рен-Атар! - прошептал он.
- Ч-что?... - я медленно приходила в себя, - Простите... Простите, ради Бога, - я вконец смутилась. - Просто они так прекрасны!
- Ты услышала их, - это прозвучало не вопросом, а утверждением, поэтому я кивнула. - Ты... сможешь?...
- Да! - я могла бы заорать это «да» так, что было бы слышно в другом полушарии.
- Хорошо! Когда? Когда мне придти?
- Да хоть завтра! - мне было так легко, что я засмеялась. - До завтра я обязательно что-нибудь сделаю.
- Я приду.
- Да! Пожалуйста! Приходите! Я... - я растерялась, не зная, что сказать. Слишком много еще не определившихся, но таких радостных и в то же время тревожных чувств смешалось в душе, - Господин Дил-Унгар, я не знаю почему, но мне кажется, что я не должна никому это показывать. Я... я права?
Он кивнул.
- Ну, так вот... А я... Мне очень нужно, чтобы вы оценили. То, что получится. Вы... приходите, хорошо?
- Синдин Дил-Унгар к вашим услугам, прекрасная госпожа Рен-Атар, - он низко поклонился. - Я обязательно приду завтра, чтобы увидеть новое чудо.
Как у меня глаза из орбит не вылезли, я не знаю. Прекрасная госпожа? Это он мне? Но, пока я хватала ртом воздух от потрясения, Синдин Дил-Унгар скрылся за дверью и исчез, как всегда, в неизвестном направлении.
А до конца своей смены я сплела странную штучку, вроде подвески. Она имела форму неправильной семиконечной звезды, в середину которой было вплетено нечто, напоминающее тоже неправильный полумесяц. Звезда была синей с золотыми лучами, а полумесяц отливал медью. Пока мои пальцы связывали узелки, я думала о Синдине Дил-Унгаре, и душа моя наполнялась благодарностью к нему за чудо, которое он мне подарил и за согревшие меня, хотя, скорее всего, просто формальные слова.
Если бы могла, я, наверное, не выпускала бы этот прекрасный металл из рук ни на минуту. Но я обещала Дил-Унгару никому его не показывать.
Сегодня даже матушкино вечное недовольство не могло вывести меня из себя. Я была слишком счастлива, чтобы обращать на нее внимание. Но, чтобы не нарываться, все-таки удрала спать пораньше.
Вечером я мечтала только о том, чтобы поскорее добраться до работы и молила всех богов, чтобы посетителей было не много.
Поработать, конечно, пришлось, куда уж денешься, но все же эта ночь отличалась относительным спокойствием. Когда ждать Синдина Дил-Унгара я не знала. В первый раз он появился до полуночи, во второй - около пяти утра. Мне очень хотелось успеть сделать еще хоть что-то. Почему-то мне казалось, что ему будет приятно увидеть мою работу.
Я успела. Мне даже показалось, что он специально ждал, когда я закончу. На этот раз безделушка имела объем. Это было что-то вроде подстаканника без ручки, правда, для очень высокого стакана. Оно могло быть широким, почти до локтя, браслетом на тонкую, даже детскую руку или чехлом для чего-то, вроде свитка пергамента. С одного края свисали два длинных кружевных ремешка с кисточками на концах. Я не знаю, почему вышла эта штука. Это решала не я, а мои пальцы, но какое-то внутреннее убеждение утверждало, что такой узор должен быть именно на такой вещи. В него вплелись моя радость от работы с металлом, окутавшая ее тайна и готовность защищать ее любой ценой, надежда на лучшее и уверенность в своей правоте.
Я как раз водрузила на прилавок свое творение и рассматривала, что получилось, когда в магазин вошел Дил-Унгар. Я подняла голову и улыбнулась ему. На лице этого странного мужчины застыл такой восторг, словно он увидел нечто вожделенное, но давно утерянное.
- Разящая Секира! - выдохнул он, будучи не в состоянии отвести глаз от безделушки.
Я не поняла, что он имел в виду, и решила, что это просто такой оборот, вроде «Боже мой».
- Вам нравится, господин Дил-Унгар?
- Нравится? - на его физиономии отразилось искреннее удивление. - Это чудо! Я уже чувствую, как она ляжет в руку.
Она? В руку? О чем это он?
- О, прекрасная госпожа! - нет, это точно формальное обращение. - Я не думал, что доживу до этого дня. Вы... вы сделали счастливым не только меня, но и весь наш народ.
Мне показалось, что, еще чуть-чуть, и он бухнется на колени. Допустить этого я не могла. Не дай Бог, увидит кто-нибудь, потом насмешек не оберешься. Мне, конечно, приятно его восхищение моей работой, но подставляться совсем не хочется. Чтобы предотвратить эту катастрофу, я быстро вытащила из сумки сплетенный вчера медальон.
- Господин Дил-Унгар... Синдин, да?
- Да, госпожа Рен-Атар, - щеки его слегка порозовели. Надеюсь, от удовольствия.