Ужас сковал меня. Я не могла пошевелиться. А надо было бежать. Прочь из квартиры, из дома, из города. Звать на помощь. И в то же время я понимала, что как только Энгион откроет проход, мне уже будет не сбежать от него. И я слушала его гневную речь, не перебивая, по крупицам из обрывочных фраз составляя картину происходящего. Мне нужно было понять, кто прав. Это было жизненно важно. Я не перенесла бы, если бы узнала, что подарила бессмертие тысячи чудовищ. Но пока чудовищем казался Энгион. Его голос больше не завораживал меня. Он резал, как по живому, заставляя осознавать собственную ничтожность и глупость. Старая дура! Позволила себе влюбиться.
"И все из-за тебя! Твой Легион Бессмертных стал лагерем в Библиотеке. Я не могу попасть туда. А это единственное место, где грань миров достаточно тонка, чтобы ее можно было полностью разрушить. А мне нужны люди, нужны воины и ваше оружие. Но больше я нигде не смогу открыть достаточно большой проход, чтобы провести военную технику. У меня одна надежда. На тебя, Марта, на твою смерть. Тогда зеркало исчезнет, а вместе с ним и портреты. Ну почему ты не попыталась нарисовать автопортрет! Тогда мне не пришлось бы убивать тебя. Ты бы сама уничтожила свою магию!"
Мне стало смешно. Боже мой! Ему же достаточно было попросить меня об этом! Я ведь готова была сделать для него все. Так просто. Ты перехитрил сам себя, Энгион. Танки и самолеты? В мире кентавров и оборотней? Ну, нет! Этого не будет. Зеркала! Надо разбить зеркала!
Я потянулась к нижнему ящику стола. Там, в глубине, хранился тяжелый охотничий нож моего покойного мужа.
Я не успела. Гладь зеркала подернулась рябью, а потом я его увидела. И узнала. Это был один из первых нарисованных мной эльфов. Значит, я и его наделила неприкосновенностью.
А в следующее мгновение он выбросил вперед руку. Три ногтя прямо у меня на глазах превратились в три острых серебристых стилета и вытянулись в мою сторону, разрывая грудину, царапая сердце.
В бессмысленной, казалось бы, попытке защититься, я схватила первое, что попалось под руку — остро отточенный карандаш — и со всей дури вонзила его в эту руку, пробив ладонь насквозь. Эльф завизжал и исчез. Зеркало пошло мелкими трещинами, но не рассыпалось.
Я не знаю, почему я не умерла. Я даже не потеряла сознание. Боль была адская. Движение пальцами и то отдавалось резью в сердце. Но я не собиралась сдаваться. То, что я успела увидеть в зеркале за спиной Энгиона, позволило зародиться надежде. Но чтобы воплотить ее в жизнь, мне нужно было выжить.
Мне не добраться до телефона в гостиной. Закусив губу, чтобы не закричать, я подняла руку и дотянулась до клавиатуры.
"Помогите. Инфаркт. Одна дома. Телефон далеко. Скорую по адресу…"
Ну, Лунный Фанатик! Я же знаю, что ты спишь еще меньше меня.
Сработало! Минут через пять я услышала щелчок открываемого замка и взволнованные голоса девочек. Из последних сил я запахнула на груди халат. Крови, как ни странно, почти не было, но и этого могло хватить, чтобы их напугать.
Босс. С цветами и фруктами. Как мило! Первый примчался. Кроме Ани и Дитриха, но их пускали в интенсивку. И как кстати. Придется его еще озаботить, хоть он и так уже мне, можно сказать, жизнь спас. Мне крупно повезло, что он сразу же прочитал пост. Вызвал скорую и позвонил Марифу. А уж Мариф поднял на ноги девочек. Они подъехали к моему дому почти что вместе со скорой. Марифа босс подхватил по дороге.
Хороший он все-таки человек. Мне будет жаль с ним расставаться. И с Марифом. И с Натальей Аристарховной. И с Ксюшей и Викой. И конечно, со своей семьей. А еще я так и не увижу Марту. Стоп! Хватит! Я уже приняла решение. Иначе я поступить не могу.
— Павел Валентинович, — обратилась я к боссу после ритуала приветствий.
— Паша.
— Что?
— Просто Паша. И давай на "ты", в неофициальной обстановке. Ты извини, но я тебя как Странницу 222 воспринимаю, а не как… — он замялся.
— Старую грымзу из отдела переводов, — усмехнулась я.
— Ну… примерно так, — он улыбнулся так обезоруживающе, что мне стало стыдно за свое давнее мнение о нем.
— Хорошо, Паша. Спасибо тебе за все.
— Да ладно! Ничего я такого не сделал.
— Такого не сделал. Просто сделал. А мог и наплевать.
— Да что я, нелюдь, что ли?!