-Это был отец? Дядя? Брат? – подсказывала потом многоопытная Анна Николаевна, но она не отвечала. Только однажды невразумительно-невнятно сказала, что была в уборной, где не было глины (согласно религиозным предписаниям, попу подтирали кусочком сухой глины вместо туалетной бумаги). Она вынуждена была воспользоваться валявшейся там бумажкой, и за этот грех, будто бы, получила наказание.
Этот анекдотичный ответ, подсказанный, по всей вероятности, мамой и тётей, Анна Николаевна вынуждена была записать в своих документах. Но каково было её изумление, когда на следующий день гинеколог сказала ей:
-Вы должны сообщить усыновителям, что это двойня. Или они возьмут обоих детей, или надо готовить других усыновителей.
-Вот это бумажка! – только и сумела воскликнуть юрист.
Это было уже решено, что она откажется от детей и даст согласие на их усыновление.
Снова лва месяца до родов она находилась в больнице, а мама и тётя доводили до сведения родственников, что ей предстоит операция и что после операции она сразу выйдет замуж. Жениха уже нашли: это был 52-летний колхозный пастух, который пас стада овец на самых дальних пастбищах и только несколько раз в году приходил в посёлок. 2 года назад у него умерла жена, пятеро детей были взрослыми, если считать взрослой последнюю двенадцатилетнюю дочку, которая ещё при жизни матери почти всё время жила в семье старшего сына и приезжала к отцу и матери только на каникулы.
Рваная Галоша благополучно родила двух здоровых крепышей-мальчиков и сразу написала отказ от них и согласие на усыновление. И, конечно, она не знала, что усыновила её мальчиков женщина, которая тоже почти 2 месяца находилась в роддоме в одной палате с ней. Звали её Марьям, она родила крошечную недоношенную девочку, и врачи не гарантировали, что она выживет. Это была двенадцатая попытка Марьям заиметь ребёнка. Все предыдущие беременности заканчивались выкидышами, рождением мёртвых детей, которые погибали ещё в утробе, а если она донашивала ребёнка, находясь почти все 9 месяцев в роддоме на сохранении, дитё рождалось с отклонениями, несовместимыми с жизнью, и она снова хоронила своего ребёнка и свои надежды. Весь смысл её жизни был в детях, а детей не было, и только поддержка и любовь мужа удерживала её в этой жизни, которая была казнью для них обоих.
На этот раз они договорились, что это будет последняя попытка, и если она снова не удастся, они возьмут на воспитание отказного ребёнка. И снова были преждевременные роды, дочка родилась шестимесячная, весила чуть больше шестисот граммов и не могла сама дышать. Пока не прекращались попытки выходить её, она находилась в отделении для недоношенных детей, а они с мужем уже подготовили документы на усыновление ребёнка от этой девочки, у которой была своя трагедия. Когда инспектор отдела социально-правовой охраны несовершеннолетних, которая оформляла усыновление, сообщила, что детей будет двое, Марьям с мужем только обрадовались, быстро переделали документы на двух детей, и теперь оставалось только ждать, кого родит эта девочка и что будет с их дочкой.
После родов у Марьям появилось молоко, которое она терпеливо сцеживала для питания дочки. Сосать сама она ещё не умела и получала материнское молоко по капелькам. После рождения мальчиков их мать была выписана из роддома, и Марьям приложила, наконец, к груди уже своих сыновей Она кормила их и плакала от счастья, потому что первый раз почувствовала наслаждение от того, как здоровые дети легко освобождали её каменно-набрякшие груди от молока, которое она с таким трудом сцеживала раньше. Молока прибывало всё больше и больше, и его хватало обоим мальчикам и дочке. После того, как детей после кормления уносили, Марьям шла к отделению для недоношенных, чтобы через стеклянную перегородку увидеть дочку. «Жива твоя красавица», - слышала она и снова исступлённо плакала. «Эти мальчики принесли мне счастье. Я пришла в этот мир, чтобы быть им матерью, и за это Бог наградил меня дочкой», - думала она и клялась сама себе, что никогда она не обидит их, чтобы не потерять милость Всевышнего. Малышка набрала вес и научилась дышать, и через определённое время всё семейство было уже дома. Вот таких приносящих счастье детей выродила Рваная калоша.
Родственники и знакомые Марьям долго, несколько лет, в разговорах о милостях Всемогущего приводили в пример этот случай: вымолила женщина прощения за грехи, и Бог дал ей тройню.
А сама Рваная Галоша в свои неполные 17 лет отказалась уже от трёх своих сыновей. В доме тётушки она отходила от родов, и её готовили к тому, что она должна срочно выйти замуж за 52-летнего старика, у которого умела жена, и было 5 детей. Она была так замучена и забита, что ей, в общем-то, всё было безразлично. Что могло произойти хуже того, что уже с ней было? Ей нечего было терять, не на что надеяться, она даже не чувствовала себя несчастной, потому что не представляла себе, что жизнь может быть иной. Это удел женщины – быть виноватой, битой, в её маленьком кругу общения она и не видела других вариантов. Снова и снова вертелись у неё в голове и на языке слова её песни, чуть переиначенной:
Чёрная стрела мести,
Выпущенная прямо в меня,
Тёмной ночью меня настигла,
И я оказалась мертва.
Чёрный куб надгробья
Чуть блестит в густом тумане.
Пропасть зла и мести
Осталась в моём сознаньи.
Её мужа звали Исмаил, но она не смела его называть по имени, и вообще хоть как-то к нему обращаться. Привёз он её на дальнее пастбище, где были примитивные загоны для овец на случай песчаных бурь, когда ветры переносили тонны песка, был колодец, вырытый в незапамятные времена и тщательно сохраняемый от того же песка. Для людей тоже была постройка с маленькими окнами почти под крышей – тоже защита от песка, ветра и жары. Там было всё необходимое для походно-кочевой жизни и работы.
Исмаил, конечно, не знал о последних событиях в жизни своей, так сказать, невесты, а то, что случилось раньше, почти 5 лет назад, сейчас уже не имело значения. Он понимал, что ему, одинокому вдовцу, живущему почти всё время на пастбищах в пустыне, суждена не очень благополучная женщина, но такого даже он не ожидал. Это был дикий забитый зверёныш. Девочка сидела в углу, сжавшись в комок, уткнув голову в колени. Кажется, уже нельзя было свернуться ещё больше, но не только от звука голоса Исмаила, от его покашливания, но даже от его случайного взгляда в её сторону она сжималась ну просто на нет. Он был умный человек и знал, что будет дальше. Это он только для неё старый, потому что ей 17-18, а ему 52. На самом деле он достаточно молодой и красивый: здоровый, стройный, без капельки жира, загорелый. Полюбит она его, да ещё как!