-Тараканов, видите ли, выводить нельзя, а то денег в доме не будет. Да если б у вас было столько денег, сколько насекомых в доме, первое место в Америке по богатству было бы у вас. Вот садись и пиши диссертацию, как успешно разводить тараканов, в надежде от этого разбогатеть. Инсектологи, - уничтожающе бросила она только что пришедшее на ум слово, не зная существует ли оно на самом деле в русском языке.
В квартире было старых кресел, диванов, подушечек, картин, ковров на полу и на стенах ни проехать, ни пройти, всё это, по большому счёту надо было просто выбрасывать. А пока Зинаида не могла придумать, на чём же ей спать.
Потом Зинаида обожглась и по привычке сразу позвонила тёте, можно ли ожог смазать маслом.
-Ни в коем случае, срочно под холодную воду, а потом уже будешь рассказывать.
Оказывается, Зинаида кипятила бельё в тазике, и когда перемешивала его, струя раствора с моющим средством плеснула её на руку, на грудь и несколько капель на лицо. Боль была невыносимая и успокоилась, действительно, под холодной водой. Зинаида от души всплакнула, жалея себя. А тётушка, когда убедилась, что ожог не столько опасный, сколько болезненный, воскликнула:
-Да за что ж ты себя так наказываешь?
-И не говори, - откликнулась Зинаида. – Я ночами перебрала уже всю свою жизнь, вспомнила всех, кого я вольно или невольно обидела. Я только одного не могу понять. Чтобы никого не обижать, я должна делать то, что от меня хотят другие?
-Нет, конечно. Это называется манипуляция, и, в конечном счёте, ни манипулятор, ни его жертва счастливыми не могут быть. Это две стороны одной медали. Отношения между людьми бывают только тогда совершенными, когда они строятся на-равных. Это очень трудно - удержаться от манипуляций, когда есть возможность безнаказанно манипулировать, используя свою власть, или деньги, или любовь, или обаяние. Это очень трудно – без обиды поставить на место желающего манипулировать тобой, и при этом не почувствовать себя виноватым. И, к сожалению, этому нигде не учат. Раньше об этом в церкви, в мечети, в синагоге можно было услышать, а сейчас ведь большинство людей ходят в храмы от случая к случаю, а замены этой функции религии нет.
Ты мне лучше расскажи, как тебя угораздило кипятить бельё в тазике? Где вы стираете бельё?
Бельё стирали в прачечной на первом техническом этаже, и Зина должна была просто поставить режим стиральной машины градусов на 70-80, а потом для верности ещё прогладить бельё. В общем, наказывала себя Зинаида по полной программе.
Неожиданную поддержку она получила от свекрови. Зина стояла у окна и думала, какой выход она должна найти, и вдруг свекровь сказала ей:
-Ида, ты такая красивая, и волосы у тебя красивые. Оставайся здесь жить. Ромуальд, конечно, тебя и ребёнка любит, но он такой же, как его отец. Всю жизнь меня мучил.
Зинаида, Ида, как называла её свекровь, невесело засмеялась, не стала ни о чём с ней разговаривать:
-Как Ромуальд решит, так и будет. А за комплимент спасибо, а то я уже забыла, какая я.
Отец Ромуальда жил с какой-то женщиной в чистенькой квартире, в которой раньше почти год жила Зинаида с ребенком, но он при переезде взял свою кровать и, конечно, всех клопов при ней. Его «аллергия» поэтому не проходила. Ромуальд вызвал бригаду дезинфекторов и туда, а папа пока целый день сидел у мамы. Вообще-то он навещал её каждый день. Церемонию визита Зинаида имела счастье видеть в свои выходные дни: крепенький папа бодро проходил в комнату жены, они троекратно целовались, Лена подавала им чай и уходила. Они чинно сидели, беседовали о новостях их многочисленных родственников и периодически пукали и рыгали. Обязательно по ритуалу нужно было извиниться, правда, только за отрыжку.
-Пагдон, пагдон, - то и дело доносилось из их комнаты; все в семье картавили, поэтому извинения звучали почти по-французски.
Дышать в доме было невозможно, окна открывать не разрешали, чтобы не простудилась больная мама. Зинаида хватала сына и уходила на весь день гулять.
Муж срочно нашёл квартиру – чистенькую студию, контракт был подписан на год, но квартира освобождалась только через месяц. Денег на первоначальный гарантийный взнос у него не было, и как потом выяснилось, деньги на квартиру дала Стелла. Она оказалась в совершенно непонятном положении – каждый день больную маму приходили навещать близкие и дальние родственники, которые видели Ромика и Аиду, и никто не мог толком объяснить, кто есть кто.
Однажды Зинаиду попросили на день уйти из дома, потому что к маме должна для контроля прийти медсестра, и дома должна быть Стелла, которая никак не хочет приходить сюда, пока здесь живёт Аида. Зинаида ничего не могла понять, и они вынуждены были снова ввести её в курс домашней политики. У мамы оформлена инвалидность, она числится одинокой, потому что папа по делам фирмы расторг юридический брак с ней. Папу к тому времени тоже оформили как инвалида, поэтому он и получил ту социальную квартиру, в которой раньше жила Зинаида. Раньше они её сдавали – кому помешают лишние деньги? А больной одинокой маме-инвалиду по статусу было положено прикрепить обслуживающий персонал. Этим обслуживающим персоналом была оформлена Стелла, которая по делам фирмы тоже была в юридическом разводе с Ромуальдом и не могла считаться членом семьи. Она при разводе тоже получила большую социальную квартиру для себя, сына и дочери. В этой-то квартире и жил Ромуальд с ней и её детьми.
-Как же она может считаться одинокой, когда она жила с сыном, с Ромуальдом? – не поняла Лена.
И снова пришлось ей кое-что объяснить. Когда Ромуальд второй раз чуть не попал в тюрьму за то, что он избил женщину, адвокат срочно нашёл ему возможность лечь в психиатрическую лечебницу на полгода, где его научили, как получить инвалидность, чтобы избежать наказания, а заодно и получить пенсию и другие льготы по инвалидности. Так что с таким «диагнозом» он не мог обеспечить ухода за мамой. Ну, а позже сообразительный Ромуальд провёл через эти процедуры папу и не только его. Нужно же помогать людям, да и лишние деньги за услуги кому помешают?
Зинаида освободила квартиру для контроля, всё прошло как всегда благополучно – ведь недаром их родственнице, которая работала в этой службе, отстёгивали каждый месяц её процент, чтобы она вовремя предупреждала о проверках. Ходиче из этих денег давали 300 долларов, остальные были в распоряжении Ромуальда. Позже Зинаиде случайно попали под руку документы, по которым она узнала, что Стелла получает за свою «работу» больше пятидесяти тысяч долларов в год, поэтому Ромуальд делал её спонсором своей молодой жены.
Но пока приходилось ждать квартиру, документы, спать в детской кроватке, срочно приспосабливаться к новым условиям, в которых надо было выживать. Укусы стали проходить, и Ромуальд повёл сына в другой садик, к своей троюродной тёте, которая обещала помочь через месяц сделать детсад бесплатным за счёт государственной субсидии. Это позволило бы Аиде иметь хоть немного свободных денег, чтобы прикупить кое- что из одежды. Она хоть и скинула лишний вес, набранный во время беременности, и смогла влезть в некоторые старые брючки и маечки, но так хотелось купить новые туфли, хоть недорогие, хоть на какой-нибудь распродаже.