Ольга разрыдалась.
- Ты не любишь меня и мою собаку. Чарлик – мой сыночек, у него не может быть глистов, это у вас у всех глисты. Ты всё придумал, чтобы выгнать нас из дома. Ты меня замучил, ты специально доводишь меня до головной боли, чтобы я умерла.
Новый непонятный приступ случился у Ольги, когда в городе впервые вдоль дорог и на перекрёстках стали размещать рекламу. Первой появилась реклама сигарет Мальборо: лихие голливудские ковбои скачут на лошадях навстречу смотрящему на них. Ночью Ольга вышла из спальни, со щенком на руках, стала шёпотом будить детей и мужа, который из-за аллергии спал в кабинете.
- Они пришли всё уничтожить. Мы должны спасти весь мир, и Чарлик нам поможет. Нам всем нужно выйти на улицу, раздеться и облиться холодной водой, и мы будем спасены. Мы всех должны научить этому, и тогда они ускачут назад.
- Кто они? – спрашивал не проснувшийся Наум тоже шёпотом.
- Эти, которые на лошадях на всех дорогах…
Наум вспомнил, что вечером они все обсуждали эту городскую новинку – большие рекламные щиты на дорогах. Всю ночь семья не могла уснуть, снова Ольга горько рыдала, что её не могут понять, и из-за этого все погибнут. Только под утро, уставшая, измотанная слезами, она уснула, а проснулась снова как ни в чём ни бывало и не помнила, что было ночью. Никто об этом ни заикался, как просил Наум. И повторилась снова головная боль. Несмотря на неё, Оля как будто жила в прежнем ритме, а боль не проходила ни от каких таблеток уже шестнадцать дней. Обследоваться она категорически отказалась и даже обиделась, что её принимают за больную.
Наум попросил помочь разобраться с состоянием Оли Аркадия, своего дальнего родственника и друга, которому Наум в своё время тоже дал путёвку в жизнь, убедив заняться психиатрией, а после окончания Медицинского ВУЗа помог по распределению остаться работать в городском диспансере вместо направления в отдалённый райздрав к чёрту на кулички. Очень скоро Аркадий стал прекрасным специалистом, имел учёное звание и спокойно работал, зная, что он под защитой Наума от любого административного нажима, а сейчас уже и сам мог любого защитить от произвола.
Это была главная задумка Наума, которая дала возможность безбедного и безопасного существования всей семье, ближним и дальним родственникам, а позже - возможность почти всем переехать в Европу и Америку и сразу крепко встать на ноги. Идея была такая: выучиться и стать первоклассными специалистами в различных медицинских специальностях и через обслуживание местной элиты и правительства добиться влияния и реальной возможности делать свои дела. Наум, самый старший, первый стал добиваться поставленной цели. У единственного сына одного высокопоставленного чиновника из Генеральной Прокуратуры, как говорил сам Наум, каждые три имеющихся зуба росли в шесть рядов, что придавало ему вид существа вырождающегося. Друзей у него не было, дети дразнили и травили его, и взрослые, даже самые воспитанные, не могли скрыть свою негативную реакцию при виде этого уродства. Из-за этого у мальчика была масса психологических проблем. Но не это, на взгляд высокопоставленного папы, было самое главное. Больше всего его печалило то, что при таких внешних данных сын не сможет сделать юридическую карьеру.
Целый год возился с ним Наум и сделал ему улыбку почти голливудскую. За это он имел всё, что было в возможностях Генеральной прокуратуры, а эти возможности были неограниченные. В первую очередь, Наум использовал это влияние, чтобы не мешали поступать его родственникам в медицинский, куда при огромном конкурсе принимали на учёбу преимущественно местные кадры. Помогать не надо было, просто не отбрасывать из конкурса, расчищая дорогу другим.
Аркадий стал психиатром, и через несколько лет имел в определённых кругах влияние, почти как у Наума. Ещё бы… Он анонимно лечил от алкоголизма, наркомании, психических проблем если не членов правительства, то членов их семей, причём делал это весьма успешно. Приходилось ему предрешать и формальное решение судов, выдавая при необходимости соответствующие заключения судмедэкспертизы. Он ушёл с этой работы и эмигрировал в Америку, когда через республику в другие государства пошли огромные потоки наркотиков. Это организовали те самые республиканские органы, которые должны были с этим бороться. Бывшие пациенты и клиенты Аркадия рвались к верховной власти, и его хотели привлечь к наркобизнесу, но их семья в такие опасные игры не играла, и Аркадий просто из республики исчез, выехав за границу через Россию.
Сам Ицхак был по специальности кожвенерологом и организовывал анонимное лечение той же чиновничьей элите от полного букета венерических заболеваний, которыми они награждали и своих жён после какой-нибудь очередной сауны с девочками. Такое развлечение у этих недоумков считалось верхом престижности, и стоило многим крушения семьи, карьеры, здоровья. А Ицхак от этой их слабости и зависимости тоже имел влияние, деньги и возможности делать свои дела. Он тоже уехал в своё время далеко не бедным, сумев перекинуть все деньги за границу через родственников.
Это всё уже было потом. А тогда, когда что-то непонятное стало твориться с Олей, Наум, предварительно переговорив с Аркадием, предложил Оле поездку в горы на выходные дни. Она и дети эти поездки любили, всех обзвонили, всё организовали, домики в зоне отдыха заказали и в пятницу вечером уехали на три дня, прихватив, конечно, и собаку.
Аркадию не пришлось придумывать, как поговорить с Ольгой. На другой день она сама предложила ему прогуляться. Они по крутой лужайке спускались к реке, которую ещё не было видно, но уже слышно. Оля присела на импровизированную скамейку – для отдыхающих кругом были разбросаны части распиленных древесных стволов. Аркадий присел на траву у её ног. Они посидели молча, Ольга даже не поднимала глаз, хотя раньше она так восхищалась необыкновенной голубизной неба в горах, восхитительными пейзажами и чистотой воздуха, от которого можно было опьянеть после городского смога.
- Аркаша, я схожу с ума? – тихо спросила она. – Ты посмотри, что я делаю с бедным Наумом…
Оля сидела на пенёчке, Аркадий смотрел на неё снизу вверх и гладил её ручки.
-Оленька, ты знаешь, как я тебя люблю: если бы ты не была женой Наума, я отбил бы тебя у любого другого и женился бы на тебе, – он часто говорил эту фразу во всех компаниях, и все - и его умница и красавица Рита, и Наум, и остальные родственники - знали, что это шутка, но что в каждой шутке есть доля шутки.- Нет, Оля, - помолчав, сказал он. – С ума ты не сходишь – это я тебе точно говорю. А что тебя беспокоит?
- У меня так болит голова, - почти простонала она. – Я ужасно устала от этого. И у меня начало сужаться поле зрения. А сегодня я вижу только кусочек земли, куда наступает моя нога. Остальное всё тёмное. Я не вижу неба, я не вижу гор. Твоё лицо я вижу кусочками – то глаз, то нос, то губы…Ты помнишь портрет Доры Маар? Мы все вместе смотрели фотографию этого портрета самой любимой женщины Пикассо, когда эту работу Пикассо продали на аукционе за 75 миллионов долларов. Теперь я понимаю, что он её тоже видел частями, как я сейчас, и не мог собрать её лицо, фигуру, одежду в целое...
Всем было не до веселья, но кто-то из детей, пробегая мимо, сфотографировал их, и эта фотография потом долго висела у них дома: Оля сидит на пенёчке, опустив глаза, Аркадий сидит на траве, смотрит на неё снизу вверх и целует её пальчики.
- Это может быть по разным причинам, - отвечая ей и себе, сказал Аркадий. – Ты сейчас пару дней здесь отдохни, а в понедельник я заберу тебя, сделаю в клинике полное обследование и причину найду.
По возвращении в город он позвонил своим друзям – нейрохирургу и офтальмологу, обрисовал им ситуацию и сказал нейрохирургу: