Сделав страшное усилие, Натан с помощью Ларк поднялся на ноги. В согнутой позе и с висящими руками он был похож на неандертальца, как он изображен на иллюстрации в Британской энциклопедии. Тело слушалось его лишь частично.
Шаг за шагом они добрались до грузовика. Она приоткрыла для него дверцу кабины и помогла ему забраться. Потом обошла автомобиль и села в кресло водителя. Она включила свет в кабине и, к своему удивлению, обнаружила, что их положение сильно осложнилось, так как туман стал еще гуще. Ветровое стекло машины покрывала густая роса.
Натан заерзал на сиденье.
— Какого черта вы не даете мне спать! — пробормотал он.
— Я не могу оставить вас одного неизвестно где, — ответила она и включила “дворники”.
“Дворники” со скрипом заходили, стирая со стекла густые тяжелые капли.
— Бросьте, в таком тумане мы никуда не доедем, — сказал Натан.
Он вдруг завалился на бок, его голова упала ей на грудь, он закрыл воспаленные глаза и тут же заснул. Не обращая на это внимания, Ларк завела мотор.
Подчиняясь внутреннему чутью, она медленно поехала туда, где, по ее расчетам, должна была идти вдоль распаханного поля грунтовая дорога, по которой Ларк еще до захода солнца приехала сюда. Туман искажал восприятие пространства, каждые десять ярдов казались длиннее целой мили.
Наконец в разрыве тумана она увидела знакомый заборный столб и сразу повернула направо, теперь она точно была на дороге, которую искала. Внутреннее чутье не подвело. Еще через десять минут она миновала изрядную выбоину, а вслед за ней — одинокий дуб, похожий на гигантский бонсай. После этого дорога должна была повернуть влево. Вдруг Ларк вскрикнула и резко нажала на тормоз.
Натан проснулся и приподнялся на локте, ошалело глядя в ветровое стекло — за ним сквозь клочья тумана проглядывала ржавая рама основания ветряной мельницы. Это могло означать только то, что они находились уже во дворе его усадьбы.
Он повернулся и с улыбкой посмотрел на Ларк, испытывая по отношению к ней теплое приятельское чувство. Ему вдруг захотелось снова потрогать ее, но не как женщину — упаси бог! — а как товарища, доброго друга. Впрочем, к чему себя обманывать, он не прочь ее потрогать и как женщину.
Она заглушила мотор.
— Простите, — сказала она.
До крыльца его дома оставалось примерно двадцать шагов. Он открыл дверцу грузовика и почти выпал наружу. Ларк выключила фары и последовала за ним.
Вот откуда этот мистический свет. Противотуманная лампа, установленная на телеграфном столбе, освещала окутанный клубящимся туманом двор усадьбы. Ларк подставила Натану плечо, и он оперся на него. У крыльца она остановилась. Натан понял, что она не хочет идти дальше. Ларк посмотрела в сторону своей машины.
— Уже поздно ехать в город, — сказал он.
— Но я же нашла дорогу сюда, — возразила она.
— Ехать по шоссе не то же самое, что по чистому полю, — ответил он.
Сделав над собой последнее усилие, он подошел к ее машине, вытащил ключи из замка зажигания и бросил их в карман комбинезона. После этого он протопал на крыльцо, где последние силы покинули его тело, он с грохотом упал и заснул прямо на месте.
— О господи, — пробормотал он в последнюю секунду, закатив глаза к небу. — Все, что я хочу, — это заснуть! А я не смогу заснуть, если еще придется беспокоиться о вас…
Еще мгновение — и он мирно спал, лежа на боку и поджав к животу колени.
Сначала в мозгу Ларк мелькнула мысль воспользоваться его грузовиком, но потом она поняла, что, увы, Натан прав и придется остаться. Ехать одной в такую пору чрезвычайно опасно. Но и торчать здесь тоже ужасно глупо. Можно, конечно, скоротать ночь в своей машине, свернувшись калачиком в кресле в мокрой одежде, но в этом было мало радости.
Ларк сбросила свои мокрые и грязные туфли и переступила через лежащего Натана, удивляясь, как человек может спать вот так — мокрый и на дощатом полу. Но как бы там ни было, она ему не мама. Хватит, ей-богу, нянчиться с ним, достаточно того, что она уже для него сделала. Теперь пришло время позаботиться о себе.
Справа за дверью она нашла выключатель и щелкнула им — лампочка без абажура, висящая на проводе посреди комнаты, тускло засветилась неярким светом. Внутри пахло запустением. Дом был маловат для сельского коттеджа, на нижнем этаже только кухня с кладовкой, и больше ничего. В кухне — две фаянсовые раковины и эмалированная газовая плита с шестью горелками, которой, казалось, уже лет сто. На плите стояла кастрюля с какой-то жидкостью, в которой она узнала давешний кофе. Видимо, спальня и ванная находились наверху. Ларк поднялась на второй этаж.
Помещения верхнего этажа были обшиты панелями, что в ином случае могло создать уют, но вся остальная обстановка больше напоминала мастерскую, чем жилую комнату, где вместо мебели, дивана и стульев она обнаружила столярный верстак и инструменты, а также рассыпанные в обилии неубранные стружки. Она вспомнила разговоры местных о том, что после развода Натан потерял родительский дом, и поняла, что он просто был вынужден поселиться там, где действительно была мастерская. У стен стояли пустые цветочные ящики, которые он, видимо, изготовил на этом верстаке, и мешки со стерильной почвой. Но Ларк была слишком утомлена впечатлениями минувшего дня и ночи, чтобы долго рассматривать все это, и потому прошла дальше, обнаружив за дверью ванную комнату.
Там были краны с горячей и холодной водой и фаянсовый унитаз, что в данный момент было очень кстати. И, наконец, еще две двери — одна открытая и другая закрытая. За открытой виднелась неприбранная двуспальная кровать с подушкой и одеялом из шерстяной клетчатой ткани, а рядом с кроватью — бельевая корзинка, куда были набросаны его вещи. На первый взгляд они казались чистыми, хотя были страшно мятыми.
Она быстро переоделась, удивляясь тому, какое это блаженство — сухая одежда, и перед тем, как отправиться спать, заглянула в последнюю, закрытую комнатку, совсем маленькую. В ней на козлах, накрытых фанерой, стояло несколько цветочных ящиков, вроде тех, что она видела в переднем помещении, только на этот раз они были наполнены землей, из которой пробивались ростки какой-то рассады. С потолка свисала самодельная рама с прикрепленными к ней несколькими лампами — это сооружение должно было давать росткам свет и тепло, а к стене, оклеенной обоями в цветочек, был прикноплен плакат с изображением листа конопли и надписью: ЦВЕТИ ТАМ, ГДЕ ПОСАЖЕН.
Она замерла, потрясенная своей неожиданной догадкой так, как будто ее ударили громом. Здесь, в этой тайной каморке своего дома, этот человек выращивает марихуану! Сейчас ей некуда деваться — она слишком устала, и кругом туман, но завтра чуть свет надо бежать отсюда со всех ног.
Глава 12
Ее разбудил солнечный свет, льющийся из окна, на котором не было занавесок. Оглядевшись, она с удивлением обнаружила, что находится в комнате Натана Сенатры, а не в своем “номере” в гостинице в Елизавете, как ей это показалось в первые минуты. Табло цифровых часов на стене показывало 7:45 утра.
Ларк вскочила с постели, одетая в джинсы и ковбойку Сенатры. Она влезла в них вчера вместо своих промокших вещей, в таком виде и спала. Ее вещи, мокрые и грязные, лежали бесформенной кучей на полу посреди комнаты, потому что вчера ей просто не хватило сил повесить их на вешалку. Дверь комнаты была по-прежнему закрыта.
Она подняла с пола одежду. Не могло быть и речи о том, чтобы одеться в это сейчас. Значит, на некоторое время ей придется позаимствовать одежду здесь. В конце концов, Сенатра уже так многим ей обязан, что небольшая услуга с его стороны сама собой разумеется. Она вернет ему его джинсы и рубашку после, в городе, а если они больше не встретятся — то вышлет их ему по почте.