— Принесите сейчас же мои продукты, — потребовала Ларк.
Миссис Би не пошевелилась.
— Мои продукты, живо, — повторила Ларк.
Миссис Би скрылась, и через некоторое время дверь приоткрылась и рука миссис Би протянула Ларк мятый бумажный пакет. Ларк взяла его. Рука в то же мгновение скрылась, и дверь захлопнулась.
— Проверим, все ли на месте. — Ларк порылась в пакете, достала оттуда нетронутую пачку чернослива и положила ее на крыльцо. — Это вам — вы выглядите так, словно у вас запор.
Когда Ларк отъехала от гостиницы, ее первым ощущением было, что она словно бы только что освободилась из тюрьмы, выброс адреналина закончился, и возбуждение улеглось. Началась депрессия.
В течение последней недели ей казалось, что она уже достигла твердого дна и что дальше опускаться некуда, но с каждым днем она падала все ниже и ниже.
Она пришла в себя, только когда дорожка, по которой она въехала в загородный парк, закончилась тупиком. В свете фар показались стол для пикников, пожарный гидрант да одноместный нужник, за которыми деревья высились сплошной черной стеной. Ларк выключила мотор и грустно уставилась на открывающуюся перед ее взором картину.
Надо бы искать новое пристанище, но куда теперь идти? Ведь она остановилась в “Прибрежном Дубе” не потому, что ее так привлекли чудачества миссис Би, а потому, что в радиусе пятидесяти миль просто не было другого места для ночлега.
Нежелание сдаваться было понятно, но приходилось признать, что она дошла до точки, после которой уже бессмысленно продолжать дальнейшие попытки. Что она делает в этом городе Елизавете, штат Айова? Она здесь совсем чужая.
Ларк явилась сюда в надежде разрешить свои внутренние проблемы, снять душевную тяжесть, избавиться от тяжелого груза прошлого, но вместо этого попала в реальный мир людей, живущих своей собственной реальной жизнью. Жизнью, в которой для нее нет места.
Начало темнеть. Ларк почувствовала усталость. Накануне она плохо спала и поэтому была слишком утомлена, чтобы ехать дальше или даже просто о чем-нибудь думать.
Она опустила спинку кресла, скрестила руки на груди и закрыла глаза. Если бы только сейчас удалось немного отдохнуть, то потом проще было бы сообразить, что делать дальше.
Ее разбудил стук в стекло — прямо у нее над ухом. Она сразу проснулась, словно подскочила на месте. Фонарь был направлен ей прямо в глаза и неимоверно слепил их, затем его яркий луч ощупал салон ее автомобиля. За снопами искр она разглядела полицейский бэйдж и синюю рубашку.
Это был офицер Трент.
Двух предыдущих встреч с ним ей было достаточно для того, чтобы отныне всегда его бояться.
Она попыталась опустить стекло, но кнопка не работала. Она вспомнила, что сначала надо повернуть ключ, повернула его, и стекло опустилось.
— Мисс Леопольд, — поприветствовал ее Трент.
— Здравствуйте, офицер, — ответила она, пытаясь собраться после сна. Видимо, она действительно спала, если судить по ноющим суставам и одеревеневшей шее.
— У вас все в порядке? — спросил он.
— Я просто заснула, — ответила она и потерла лоб над бровями в месте, где чувствовалась тупая боль.
— Эта зона отдыха не предназначена для ночевок.
— Но я и не собиралась здесь ночевать, — произнесла она с отчаянием в голосе.
— Будет лишним говорить вам, что не стоит проводить ночь в таком месте, особенно после того, как в нашей округе произошло убийство.
Он сказал это так, словно в их местах на свободе гуляет серийный убийца. Она всегда думала, что убийство бывшей жены Натана Сенатры было результатом всплеска эмоций, что его мог совершить только кто-то из ее близких знакомых, и поэтому не рассматривала ни себя, ни любую другую местную женщину как потенциальную жертву.
— Хорошо, — сказала она, — я уезжаю немедленно.
— Должен сказать вам еще кое-что, мисс Леопольд, — продолжил Трент. — Миссис Баррингтон подала на вас жалобу.
— Жалобу? — воскликнула Ларк. — В чем она меня обвиняет?
— В том, что вы ей угрожали и нанесли словесные оскорбления. А поэтому в интересах всех сторон я делаю вам предупреждение о нарушении границ частных владений. Вам не следует более приближаться к ее дому, и вообще вы должны избегать встречаться с ней где бы то ни было. Вы поняли меня?
Ларк задохнулась от негодования.
— Но это она оскорбила меня и без предупреждения выбросила меня на улицу, — воскликнула она. — Выбросила мои вещи в буквальном смысле! Эта женщина — зловредная сплетница, и все, что она говорит, — настоящая клевета!
Он слегка усмехнулся — это было первое проявление человеческого чувства, которое она увидела на его лице.
— В здешних краях это называют просто разговором, не клеветой. Я вполне понимаю, что с этой дамой трудно иметь дело, поэтому сразу постарался успокоить ее, чтобы она, не дай бог, не наломала дров. Например, не потащила вас в суд.
— Но это я могу — и должна — подать на нее в суд — за злостную клевету!
— Если вам сейчас негде остановиться, я мог бы подыскать кого-нибудь, кто сдал бы вам комнату.
— Да нет, спасибо, — сказала она.
Ей совсем не хотелось принимать от него помощь и еще меньше хотелось, чтобы он присматривал за ней.
— У нас уже есть ваши показания, и, если вам больше нечего нам заявить, вы можете уезжать.
Значит ли это, что он выпроваживает ее из города? Если это так, то это просто смешно.
— Оставьте только адрес, где было бы можно вас найти, когда дело этого Сенатры окажется в суде.
Ей стало не по себе от мысли, что дело дойдет до судебного расследования и что самые мрачные ее подозрения осуществятся. Убийцу поймают или что он сам признается — и этим убийцей окажется Натан.
— У вас уже достаточно доказательств, чтобы арестовать его, офицер Трент? — спросила она.
— Пока нет, но это только дело времени, — ответил он весьма уверенным тоном. — Я подожду в своей машине, пока вы уедете.
У Ларк мелькнула мысль, что было бы неплохо сейчас воспользоваться здешним туалетом, но приходилось уезжать.
Она повернула ключ, но стартер не сработал. Еще одна попытка — и снова ничего.
— Поднимите капот, я посмотрю, в чем дело, — раздался голос Трента.
Она вышла наружу и подняла капот. Трент заглянул внутрь, подсвечивая фонарем.
— Понятно, — наконец сказал он. — Исчезли провода зажигания.
— Как это — исчезли? — удивилась Ларк.
Он выпрямился и посмотрел в ее сторону с весьма серьезным выражением на лице.
— Пока вы спали, кто-то потихоньку вытащил из вашего мотора провода от свечей зажигания. Этот некто воспользовался тем, что вы крепко спите.
— Кому это могло понадобиться и зачем? — воскликнула Ларк, чувствуя, что у нее дрожат колени, а во рту пересохло от одной мысли, что она только что чуть не стала жертвой неизвестного злоумышленника.
— Кто-то не хочет, чтобы вы отсюда уезжали.
— Не понимаю, — сказала она.
— Есть и другой вариант, — сказал он и посмотрел ей прямо в глаза. — Что вы сами это сделали.
— Что за ерунда! — возмутилась Ларк. — Зачем мне самой портить свою машину?
— Запчасти для такой иномарки сразу не найдешь, их пришлось бы заказывать, а это еще несколько дней как минимум. Вот вам и уважительная причина для того, чтобы остаться здесь еще на какое-то время, — разъяснил он свою гипотезу. — Я слышал, что вы с Сенатрой очень пришлись друг другу по душе, а если женщина хочет мужчину, то она способна на любые глупости.
Она хочет мужчину! Трент всегда говорил ней неуважительно, свысока, но сейчас она был усталой и раздраженной, и ей не было большей охоты терпеть его выходки и церемониться с ним
— Вы свинья, — спокойно сказала она. Самоуверенная гримаса на его лице сменилась на удивленную, его щека дернулась.