Ларк долго стояла, с удивлением глядя на безжизненную ветку, лежащую на земле, разглядывала ссадины на коже ладоней. Ее взгляд устремился в направлении, в котором ушел Натан. Он давно уже скрылся из вида.
Итак, ветка двигалась. Неизвестно, указывала ли она на воду, но она, несомненно, двигалась, Натан говорил правду. Она только что провела что-то вроде опыта по телекинезу — сгибание столовой ложки силой мысли.
Когда Ларк добралась до дома, Натана уже там не было, и грузовичка на обычном месте под навесом не было тоже. Чувствовалось, что он хочет избежать дальнейшего общения с ней. Но Ларк надо было сказать ему, что он оказался прав и чудеса случаются. Или, может быть, ей это только показалось? Да нет же, вот они — ссадины на руках. Чудеса, да и только.
Ларк остановилась во дворе и окинула взглядом двухэтажный дом. Окно верхнего этажа было открыто, и занавеска волновалась на сквозняке. Она улыбнулась самой себе — до того, как она отсюда навсегда уедет, ей надо сделать еще одно очень важное дело.
Глава 16
Натан подъехал как раз вовремя, чтобы увидеть, как из окна второго этажа его собственного дома один за другим вылетают какие-то предметы. “Что еще за чертовщина?” — подумал он.
Он заглушил мотор, поставил машину на ручной тормоз и выбрался наружу. Окно верхней комнатки, где он держал рассаду и которое должно было быть постоянно открыто, теперь темнело провалом. Минуту-другую он рассматривал это зрелище, пытаясь понять, в чем дело.
Неожиданно в темноте мелькнула рука и прядь светлых волос, и из окна на землю, переворачиваясь в воздухе, полетел один из его самодельных деревянных ящиков с рассадой. Ящик упал со стуком и раскололся, грунт посыпался наружу. Находившиеся в нем нежные, только что пробившиеся ростки не могли пережить такое обращение — теперь можно было считать их погибшими.
Он замер, пораженный этим зрелищем, между тем из окна вылетел еще один ящик. Она уничтожала его рассаду!
Меньше чем за секунду его удивление переросло в ярость. Кровь закипела у него в жилах, и, без крика и шума, он сорвался с места и побежал наверх, топая тяжелыми башмаками по деревянным ступеням и сам не зная, какую расправу он ей сейчас устроит.
Ларк уже почти закончила задуманную операцию по уничтожению ростков конопли, когда с лестницы донесся топот тяжелых шагов. Только шаги, и больше ничего. Но в них злобы и ненависти было больше, чем в любом угрожающем крике.
Она почувствовала, что волна удушающего жара обдала ее. В ее мозгу вдруг проснулись давние кошмарные воспоминания, которые до сих пор хоронились в самых глухих тайниках ее сознания, и жуткие, зловещие тени забегали у нее перед глазами. Многие годы Ларк пыталась обманывать себя, что страхи побеждены, что страшное прошлое забыто. Но, оказывается, они прятались не так уж глубоко и снова ожили при первой же возможности.
Шаги грохотали на лестнице все громче и чаще, они оглушали ее, словно удары гигантского колокола. Ларк заметалась по комнате, толкаясь руками о стены, как будто хотела просочиться сквозь них и исчезнуть.
В дверном проеме появился он.
— Какого черта ты здесь делаешь?! — заорал он дурным голосом.
Она шарахнулась и опрокинула стол, на котором еще оставалась пара ящиков с рассадой. Все с грохотом посыпалось на пол.
“Беги, — сказала она себе, прижавшись к подоконнику раскрытого окна, — беги”.
Он бросился к ней через комнату и схватил ее за руки, его пальцы больно впились в ее кожу. Его рот открывался и закрывался, он что-то яростно кричал ей, но она не слышала слов — в ее ушах стоял шум. Он несколько раз встряхнул ее, добиваясь какого-то ответа. Ларк хотела что-то объяснить ему, открыла рот, но только жалостный, испуганный вой вырвался из глубины ее души.
Он еще раз встряхнул ее, потом отпустил ее руки и продолжал что-то кричать, яростно жестикулируя.
— Только не бейте меня! Пожалуйста, не надо меня бить!
Сенатра вдруг замолчал, его руки опустились, а глаза широко раскрылись. Гневное выражение на его лице сменилось испуганным и грустным. Немая сцена продолжалась несколько секунд.
Ларк поняла, что он больше не держит ее, и, перевалившись через подоконник, она упала на крышу кухни.
Натан выглянул из окна. Ларк лежала на покрытой гофрированным листом крыше, на самом краю, уцепившись за карниз. Ее лицо было скрыто волосами, она тяжело дышала.
— Ларк, — тихо позвал он.
Слава богу, что она не сиганула вниз, на землю. Не стоит и пытаться вытащить ее оттуда силой. Похоже, она уверена, что он хочет убить ее и утопить тело в пруду.
— Ларк, — сказал он, — только не двигайтесь. Я ухожу, ладно? Когда я уйду, забирайтесь обратно, хорошо?
Натан подождал. Она никак не отреагировала.
— Я ухожу! — воскликнул он. — Спускаюсь вниз!
Он отошел от окна и остановился у двери, но никаких звуков не услышал. Тогда он пошел вниз по лестнице, стараясь топать как можно громче, а потом еще и хлопнул нижней дверью. Остановившись посреди разбитых ящиков, рассыпанной земли и погубленной рассады, он посмотрел наверх. Она все еще лежала на крыше, пряча лицо.
— Я уезжаю! — крикнул он снизу. — Когда услышите шум мотора, знайте, что все в порядке! И тогда забирайтесь назад через окно.
Никакого ответа.
Тогда он сделал, как сказал, — сел в грузовик и потихоньку поехал прочь, надеясь, что Ларк сейчас наблюдает за этим представлением, которое он разыгрывал ради нее.
За холмом он остановился, вышел из машины и лег под деревом, надеясь, что с минуты на минуту она проедет мимо в своем маленьком белом автомобиле. Так прошел час, но ничего не произошло.
Тогда он вернулся к дому. Ее маленький белый автомобиль был все на том же месте, а она все еще была на крыше. Правда, теперь она сидела, прислонившись спиной к стене рядом с окном и подобрав ноги. День был теплый, но она обхватила себя руками, словно ее знобило. Теперь она следила за ним, не пряча своего лица.
— Привет! — крикнул он снизу, глубоко засунув руки в карманы своих джинсов.
— Привет, — тихо и виновато ответила она.
— Когда я был маленький, — сказал он так, словно собирался поболтать с приятелем, — я любил забираться на крышу и смотреть оттуда на закат.
Она не ответила, но слегка улыбнулась.
— Иногда я забирался туда, когда что-то меня беспокоило или когда хотел спрятаться от мамы.
Она улыбнулась еще раз, и он почувствовал надежду убедить ее, что он не убийца, а нормальный человек.
— Можно мне подняться? — спросил он. Она кивнула.
По пути он задержался на кухне и заглянул в холодильник. Немного молока, пара банок пива, несколько яиц, еще какие-то объедки — вот и все, что там было. Немного. Но на нижней полке он обнаружил кулек с подсолнечными семечками, которые сам нажарил на прошлой неделе.
Он осторожно, чтобы, не дай бог, не спугнуть ее, подошел к окну, пряча кулек за спиной, выглянул, осмотрелся, потом выбрался на крышу, подошел к Ларк, не спеша ступая подкованными башмаками по скользкой жести, и присел рядом. С крыши открывался потрясающий вид на подступавшие к его двору со всех сторон поля, изумрудно-зеленые ковры молодой пшеницы. Близкое к заходу солнце было красным, как рубин.
Он прилег возле Ларк на железо крыши и протянул ей кулек с семечками. Не понимая, что это, она машинально взяла кулек. Натан протянул руку и раскрыл кулек сверху так, чтобы было видно, что в нем внутри.
— Подсолнечные семечки, — пояснил он. — Я сам их испек. Сначала вымочил в соленой воде, потом пожарил на сковородке. Должно быть вкусно.