- Да, я знаю - бывал там несколько раз.
- А ты? - поинтересовался у меня Борка. - Откуда ты будешь?
- Я не здешний, - легко признался я.- Я из Кандара.
- Это из того, что у западных границ? - удивил меня знанием Борка.
- Так и есть, - согласился я. - Там я родился и вырос. А сюда приехал, чтобы учится в магической школе.
На некоторое время мы замолчали, не зная, о чем говорить.
- Слушай, э-м-м, а, что ты делал на рынке? - все же нашелся я.
- На рынке? Ах, да - там мне нужно было выполнить свою грязную работу.
Грязную работу? Эти слова прозвучали как-то пугающе, и вместе с тем уж очень по обыденному, словно речь шла о том, чтобы умыться или подштопать порванную одежду.
Это меня заинтересовало.
- А что это была за работа? - уточнил я, ведомый своим любопытством.
- Все как всегда - я проломил черепушку одному брыкливому норовливцу.
Услышав такое, я невольно вздрогнул. Как представил себе получившуюся картину... Б-р-р... Да, быть наемникам - не горшки лепить. Это я понимал. Но все же, все же...
- Проломил голову? - нервно заметил я.
- Ну да, - согласился Борка. - Это ужасно, я понимаю. Но так оно и есть.
Это да - звучит очень ужасно - мысленно согласился я и зябко поежился.
- Тогда зачем ты это делаешь? - заметил я уже куда осторожней.
- Потому что за это мне платят деньги, - беззастенчиво сознался напарник. - И потому, что я просто могу это сделать. Это моя работа. Мое ремесло. - Голос говорившего звучал ровно и размеренно. - Если человеку нужно кого-то прибить, а у него на такое дело отчего-то не поднимается рука, то люди зовут меня. И я... помогаю им в этом деле.
- Э-м-м, у-у-у... - Мои мысли лихорадочно заметались из стороны в сторону. - У своих рука не поднимается? Это... Это как же это? Я мало что смыслил в жизни. Но одно я знал совершенно точно - если одному человеку срочно понадобилось убить другого, то люди зовут отнюдь не наемника. Точно не наемника. Выходит, выходит...
У меня перед глазами пронесли идеи, одна ужасней другой.
- А что тут непонятного? - Борка слегка пожал плечами. - Они же годами вместе растут. Играют в одном дворе. Живут под одной крышей. Считай - жизнь пролеживают вместе. Поэтому, понятное дело, что при нужном случае не у всякого мужика на убийство рука поднимется. Что уж о слабых духом женщинах говорить. Понимаешь?
Сердце неожиданно застучало куда быстрее. О, боги, о, боги. Сдается мне, что мой собеседник вовсе никакой не наемник. Похоже, что он - убийца. Обычный наемный убийца, работающий за деньги! И этого человека я нанял к себе в охрану?
Какое-то время я старался держать себя в руках.
"Я что-то напутал, и он вовсе не убийца. Он не убийца. Не убийца он и все тут", - отчаянно повторял я себе снова и снова, чтобы хоть чуть-чуть успокоится. Но желанное успокоение почему-то не приходило. А разговорившийся напарник продолжал подливать масла в огонь.
- А знаешь, что в убийствах самое главное?
Я вздрогнул, сглотнул слюну и нервно покачал внезапно распухшей головой - прости-прощай мое успокоение.
- Главное тут, чтобы крови наружу ушло поменьше, - продолжал сообщать мне Борка совершенно спокойным тоном. - Ведь при неумелом обращении она быстро забьет фанатом. А оно заказчикам надо? Нет, не надо, - бодро ответил он вместо меня. - Кровь и стены все забрызгает, и пол. Отмывать ее долго придётся. Поэтому бить нужно сильно, но аккуратно.
- П-понятно. - Сдавленное страхом горло повиновалось мне уже с трудом. Теперь уже все сомнения у меня отпали. Это убийца - тут двух мнений быть не могло. О, боги - как же я мог оплошать настолько!
- А еще нужно обращать внимание на возраст, - снова добавил Борка.
- На в-возраст кого? - глупо спросил я - моя затуманенная голова уже почти ничего не понимала.
- Ну как кого? Своей жертвы, конечно же, - с удивлением отреагировал он. - Молодых нужно убивать по-своему. Тех, кто постарше, уже по-иному. Ну а тех, кто уже доживает свой век.... Тут тоже подход особый.
- П-правда? - Я уже не понимал, что вокруг меня происходит.
- Правда-правда. - Казалось, мой напарник даже не замечает моего состоянья. - Ты уж мне поверь. Знаешь, сколько черепов я уже проломил?
- И сколько?
- Я не считал. Но думаю, что уже не меньше чем пару сотен.
- Пару сотен?
- Ага.
Вот это я попал так попал!
Я медленно брел по лесной дороге, чувствуя, как страх овладевает мной все больше и больше. Он уже забрался в мою голову, сделав ее пустой, словно гнилая тыква, и тяжелым грузом опустился на дно желудка. Страх сковал руки и ноги, угнездился возле сердца и сжал его словно кузнечными тисками. Казалось, пройди я еще пару шагов, и мое тело рухнет, как источенная временем ель.
А Борка все продолжал и продолжал.
- Ты не думай, что все мне это далось легко. - Из-за шума в ушах, его голос доносилось до меня словно издалека. - У меня отец мастер по этим делам. Он меня-то к этому ремеслу и склонил. Понятно дело, что вначале серьезных поручений он мне не давал. Как говорится - нос не дорос. Вначале он пристроил меня простым пастухом, чтобы я смотрел за стадом. Для чего, ты хочешь меня спросить? А для того, чтобы видеть, как и с чего у нас все начинается. У нас, в смысле, в нашем ремесле. Животные, они ж как? Они же почти как люди. Как и люди, они хотят сладко есть и вкусно пить. Как и люди, они жаждут для себя удобств и покоя. И, как и люди, они ни за что не хотят умирать. Но убивать их - это моя работа. И вообще - именно смерть придает жизни хоть какую-либо ценность.
Последняя фраза прозвучало неожиданно философски, и потому я не сразу понял всю важность услышанных слов.
- Животных? Ты сказал животных? - едва слышно воскликнул я.
- Да, животных. А что?
Животных? Животных?
Я с трудом сделал глубокий вдох и выдохнул скопившиеся напряжение наружу.
- Ты точно убиваешь животных? - снова спросил я его, все еще не веря в счастливое разрешение происходящего.
Услышав мой вопрос, Борка остановился, и с удивленьем взглянул на меня.
- Конечно, я убиваю только животных. Я же скотобоец. Кого же, скажи мне на милость, мне убивать еще?
Вот так так.
Я стоял и не знал, что мне и подумать. Ну как это меня угораздило перепутать обычного мясодела с опасным убийцей?
- Правда, иногда нас еще называют мясниками. Или же - рубщиками мяса, - снова заговорил мой словоохотливый спутник. - Но это, э-м-м, не поэтично. Еще нас кличут бычниками, а кое-кто зовет мясорубами. Но и эти названия мне не нравятся - слишком уж грубо они звучит. Поэтому я предпочитаю, чтобы меня называли скотобойцем. Или - скотобоем. Это звучит ярко. И - внушительно.
Итак, по словам Борка выходит, что он никой не убийца. Но если это так, как же это вяжется с тем, что я услышал ранее? Про смерти, убийства, и все такое прочее?
- Погоди-погоди, - произнес я медленно, стараясь припомнить детали нашего разговора. - Если ты говоришь, что ты скотобоец, то, что тогда ты имел ввиду, когда говорил, что твоя работа - проломить черепушку какому-нибудь норовливцу?
Я ожидал, что, услышав такое, мой новоявленный напарник смутиться - ну разве можно это понять двояко?
Оказалось, что можно.
- Все просто. Иногда бывает так, что какая-то скотина выходит из повиновенья. Не знаю почему - то ли чего-то испугается, то ли что-то надумает у себя в голове. Тогда она начинает показывать норов - орет, брыкается, никого к себе не подпускает. И что тогда прикажешь делать? Такую скотину на хозяйство себе не оставишь, и другому хозяину уже не продашь. Выход один - пустить бедолагу на мясо. Вот тогда и зовут меня, Борку-скотобойца.