Князья поспешили подтянуть отставших, Мстислав Удалой и Даниил Романович поскакали к берегу. Сторожа не обманула, на этот раз никому в голову не пришло, что впереди мираж. Всадники стояли плотно, один к одному, стремя к стремени. Удивляло, что они заняли всхолмье довольно далеко от берега, будто бы приглашая русов перевезтись через реку и вступить в поединок на просторном лугу.
Князья собрались на совет. Киевская дружина и киевские пешие готовили укрепленный стан. Составили одна к другой повозки, за повозками воткнули в землю дубовые колья.
Мстислав киевский предложил через реку не переходить, встать стеной на этом берегу с пешими в середине и ждать, чтобы враг сам пошел через реку. На переправе бить его стрелами, бить стрелами на подходе, а когда выйдут в поле, тут и ударить, взвесив число врага и его силу.
Казалось бы, мудрый совет. Многие воеводы с одобрением поглядывали на киевского князя. Но всю его мудрость тут же разрушил Мстислав Удалой. Он сказал, что Для того чтобы ждать, пока враг окружит и возьмет измором, не нужно было выходить в степь, тогда лучше было бы стоять под Киевом. Мстислав Удалой пояснил, что никто не сможет помешать врагу перейти реку или выше, или ниже русского стана и отсечь дружины от родных городов. Мало того, захватив дороги к Киеву, пользуясь своей большой подвижностью, пришельцы могут беспрепятственно сделать набег на русские города, а когда подойдут русские дружины к городам, тут же и рассеяться в разные стороны. Нет, говорил князь, если они вызывают нас на бой, то бой надобно принять, ибо в рукопашном бою еще не было силы, которая могла бы устоять против русских витязей. Мстислав черниговский тоже уговаривал не спешить с нападением на неведомого врага, предлагал разослать сторожу и выяснить, сколь велико число всадников на противоположном берегу Калки. Он тоже не считал возможным занимать оборону станом на реке, но требовал не спешить. Мстислав Удалой и Даниил Романович убеждали, что только сильным ударом можно достичь победы и сокрушить врага, обратить его в бегство, как древние князья обращали в бег печенегов.
Готовили перевоз, споры меж князей не утихали. Вражеские всадники все так же стояли плотной стеной, вызывая своей неподвижностью на бой.
Солнце еще не взошло над холмами, еще сумеречная тень лежала на темном строе вражеских всадников, Мстислав Удалой, видя готовые перевозы, не смог унять зов сердца. Развернулся стяг галицкого княжества, взревели трубы, и Мстислав Удалой помчался в челе своей дружины к перевозам. Конь вынес его на пологий берег заливного луга. За ним скакали дружинники, растекаясь по берегу, выстраиваясь боевым клином для удара.
Пришельцы не шевельнулись, не шелохнулись, будто бы их не касалось все, что происходило на лугу и на перевозе.
Мстислав киевский что-то еще говорил неодобрительное, но Даниил Романович махнул рукой и, не желая отставать от Мстислава галицкого, мчался к перевозу. Взревели трубы в его дружине, и волынцы тоже помчались на врага.
Между тем Мстислав Удалой развернул в боевой клин дружину и ударил по врагу. Громыхнул по лугу тяжелый поскок кованой рати.
Затрубили трубы и во вражеском войске, ударили бубны, синие всадники снялись и кинулись навстречу плотными рядами, развертывались ряд за рядом, скрытые частоколом копий. Но не было в те времена силы, что могла бы отразить яростный удар дружины галицкого Мстислава. Дружина расшила ряды вражеской конницы. Галицкие витязи выскочили на простор сквозь вражеские ряды. Они уже было заворачивали коней, чтобы взять врага в кольцо и рубить, но враг побежал.
Завидя бег пришельцев, половцы, что топтались на правом берегу, кто по перевозам, кто вплавь кинулись в бой. Настала самая увлекательная для них минута, на плечах бегущего врага ворваться в вежи и хватать несметную добычу, ибо им известно было, что пришельцы ограбили богатейшие кавказские города.
Половцы мчались лавами, вразброд. Они обогнали дружинников Даниила Романовича, они обскакали и дружинников Мстислава Удалого. Накатывались па убегающих, рубили, били стрелами, расчищая путь для русских дружин, подсекая бегущих по всему простору заречного луга.
И Мстислав черниговский забыл о своей осторожности. Перевез дружину через реку.