— Нет! — возразил Мамай.— Победим мы! Они оба к нам спиной, а мы к ним лицом! Но у нас есть спина — Русь! Отрази Русь мне со спины, а я соберу в поле оружие, которое уронят Урус-хан и Тимур!
— Сколько ты даешь мне нукеров? — загорелся Арапша.
— Выбирай! Идти тебе на Русь с громом, упреждая о своем ходе, или, крадучись, ворваться и жечь ее города?
— Крадучись! — ответил Арапша.
Во Владимир прискакал гонец от Олега рязанского. Олег сообщал, что через Засурье на Новгород Нижний накапливается Орда, Мамаевы послы советуют Олегу ударить на Москву через Коломну, а Михаилу тверскому — на Переяславль. Дмитрий, получив это известие, передвинул войска на реку Пьяну к большому Перевозу, к бродам, которыми приходила Орда из Засурья. Суздалец выдвинул свою дружину на окраинный городок Курмыш при впадении Суры в Волгу. Обычно ордынцы шли по речке Юла на реку Воронеж, с Воронежа на Дон, с Дона поднимались по Хопру и Медведице в Засурье и оттуда шли на Перевоз.
Передовые посты сакмагонов стояли на лесных горках над Юлой. Там сторожа за рязанцами, по на этот раз Дмитрий выбросил к Юле и свои разъезды. По реке Воронеж следили за степными дорогами рязанцы. По Волге пошли в Орду купеческие лодии, дабы вовремя повернуть и сообщить, не движется ли Орда вдоль великой реки.
Последние известия о движении Мамая приходили из заяицких степей. Мамай, вытеснив Урус-хана из Сарая-Берке, проводил его до Яика.
Отец Сильвестр и ордынские христиане сидели в Сарае, в войске Мамая то ж были люди отца Сильвестра, но они молчали, никто из них не сообщал о намерениях Мамая.
О том, как и куда идти царевичу Арапше, Мамай на военном совете не обсуждал.
Арапша взял семь тысяч отборных всадников, о трех конях каждого, и умчался в степь. Мамай двинул свои тумены обратно в Сарай. Арапша двинулся исхоженными дорогами на булгарскую землю. Не доходя до Казани, резко повернул к Волге, в одну ночь перевезся, и его семь тысяч всадников утонули в бездонных мордовских лесах. Мордовские князья сообщили Арапше, что вся русская рать стоит на Перевозе через Пьяну, стан велик и сила большая. Арапша затаился в лесу. Лицом к лицу встречаться с Русью он не собирался, искал лазейки, где проскользнуть мимо главных сил Дмитрия. К Перевозу на Пьяне выслал разъезды, мордовские князья послали своих лазутчиков.
Епифаний метался в нетерпении в Переяславле рязанском. И он потерял следы нашествия на Москву. Было уговорено, что придут гонцы от Орды и скажут, когда выступать рязанцам на Коломну, но Мамай молчал, а Олег хитрил. Выступать он не собирался, но дружину собрал в кулак, ибо смотрел за ним Епифаний во все глаза.
Между тем Мамай пришел в Сарай. Тут же в Троицу к Сергию пошло известие от отца Сильвестра, а вслед тайными тропами к постам сакмагонов поскакали гонцы сообщить, что Мамай к походу не готов и на Русь идти не собирается.
Дмитрий на Пьяне собрал совет воевод и князей. Стоять ли пешей рати на Пьяне? Кормить войско здесь трудно, выйти на Оку, если Мамай двинется через рязанскую землю, долго.
Вопросы поставлены, потекли рассуждения, но все князья сходились на одном: московскую рать можно отводить, а на Перевозе останутся конные дружины.
Дмитрий слушал и молчал. Долго еще ломать княжью и боярскую спесь, не по делу говорят, им желательно отвести Боброка, тяжко подручным единовластие. Если победа, то вот она, без великого князя; ежели никто не придет, то свободнее будет меды пить без княжьего огляда.
Приговорили!
Дмитрий увел пешие полки и стрелков. За старшего меж князьями на Пьяне остался князь суздальский Дмитрий Константинович.
Дмитрий ускакал в Москву, Боброк из Переяславля поскакал на Устюжну поглядеть, как кузнецы готовят оружие к великой битве и что слыхать о тюфенгах, что отданы для образца устюжским кузнецам.
И то правда, утомились князья, бояре и вольные гридни, княжьи дружинники, от тяжкой длани московского князя и от строгого догляда Боброка. И чаши меда не выпить.
Игнат Огородник доставлял хмельные меды в малых объемах, только губы осушить. И без Игната нашлись люди оборотистые. Везли торговые людишки бочками мед на Перевоз из Курмыша, из Новгорода Нижнего, разве дождешься такого сбыта и такой цены? Воинов мучила жажда.
В стане гульба, медовые чаши ходят по кругу, бочки осушаются сотнями, с подвозом нижегородцы не поспевают. А из леса, что на мордовской стороне, глядят на гульбище невидимые глаза. Арапша завел своих всадников в лесные края, ждет. Мордовского князя послал в русский стан сказать, что нет здесь Орды, что Орда уходит на Волчьи Воды к Дону.