Выбрать главу

Потрапезовали.

Дмитрий и Владимир приняли благословение.

— Что мне дать тебе, княже? Чем оказать помощь? — спросил Сергий при общем собрании воинов и монахов.

Дмитрий встретил горящие взгляды Пересвета и Осляби. Было думано, оставить их в Троице во главе монастырской дружины оберегать от внезапного изгона святыню. Вспомнил тесный строй ордынских лодий на Волге под Сараем, вспомнил, как они с дружиной Степана Ляпы рассеяли эти лодии, вспомнил Переяславское поле, когда изгоняли с владимирского княжения Суздальца. С ними начиналось, без них не должно и завершиться.

— Отдай мне, отче, двух воинов от полку твоего, пусть несут они твое благословение на битву великую! — ответил Дмитрий.

— О ком просишь, княже?

— Пересвета и брата Ослябю!

Сергий послал иеромонахов облачиться в доспехи. Когда пришли в старых своих доспехах, кои видели немало битв, Сергий надел им на шлемы схимы с нашитыми на них крестами.

— Брате мои, Пересвет и Ослябя, приспело время нашего искупления. Это тебе, князь, верные пособники в напастях и бедах! С тобой и с ними благословение мое и всей нашей братии, и всех, кто призван возносить молитвы господу, когда вам трудиться!

За воротами Троицы Дмитрий сел на коня. Спутники Дмитрия преклонили колени перед крестом у ворот. Затрубил рог, воины сели в седла и шагом пустили коней за Дмитрием.

Не было в тот час ничего выше благословения Сергия, признанного пастыря церкви всеми верующими. Дмитрий не мудрствовал: где искать господа, в незримых ли высотах, в душе ли своей? Но, памятуя, что сознание и есть воля божья, а бог в душе каждого, исполнил полный обряд перед походом на соединение своей воли с волей всех, кто идет на битву. Пришел с братом Владимиром, со князьями и воинами, коих могла вместить церковь Пречистой Богородицы, и опустился на колени перед иконой Владимирской богоматери, что ради этого случая перенесли из Владимира в Москву.

Опустился на колени перед усыпальницей святого Петра, первого московского митрополита.

Шествие двинулось в собор Михаила Архангела. Встал у гробов прославленных русских князей, у гроба отца своего и деда, молвил:

— Истинные хранители Руси и веры нашей, поборника наши, если имеете смелость, помолитесь господу, ныне нашествие па нас супостатов, на детей наших, ныне сражайтесь вместе с нами.

...Воеводы и князья собрали свои дружины. Настал час последнего прощания с городом, час похода.

На площади перед соборами, перед красным крыльцом княжеского терема дала последнее целование Дмитрию великая княгиня Евдокия, дала. Владимиру последнее целование княгиня воровская и серпуховская, Ольгердова дочь Елена.

Князь вступил ногой в стремя, не спеша поднялся в седло.

Ударили колокола в граде, отозвались колокола в посадах. Московский конный полк Дмитрий повел через Москву-реку на Котлы.

Дружины подручных князей тронулись по Болвановской дороге, перевезлись через Москву-реку под стенами Симонова монастыря.

2

С Пскова двигалась кованая дружина Андрея Ольгердовича, на встречу к нему в Брянск привел свою кованую дружину Дмитрий Ольгердович, с ними соединился Глеб брянский.

Сигнальные дымы отметили путь Ягайла. Двигался он за Брянском, склоняясь к Десне, с Десны выходил на Угру. Из Брянска Ольгердовичи и князь Глеб отошли к Боровску, оберегая от внезапного изгона Москву, а когда Ягайло двинулся по Угре на Калугу, спустились к Серпухову. В Серпухове встретил их Владимир Андреевич.

Князь Дмитрий Константинович суздальский вывел дружину к Перевозу на реке Пьяне, остерегал нижегородскую и владимирскую земли от изгона из Засурья. Нижний Новгород затворился в осаду, через Оку перекинули железную цепь, дабы не вошли в ее воды ордынские лодии.

На виду у Казани встали девяносто ушкуев Степана Ляпы. Казанские эмиры в страхе затворили город. Струги Степана бороздили Волгу, стерегли переправы с заволжской стороны, дабы не пришла на подмогу Мамаю Заяицкая Орда.

Новгородцы выставили кованую рать к Торжку. Город не трогали, земли тверские не грабили, стерегли Михаила тверского, а вдруг взыграет в нем немирие к Москве?