С детских лет князя Михаила гоняла по городам вражда Москвы с Тверью. Крестил его епископ Василий во Пскове, рос Михаил у отца, который ненавидел Москву. К двадцати трем годам взматерел, раздался в плечах, был неустрашим в бою, грозной и твердой рукой правил своей микулинской вотчиной, гнал татей, воров и разбойников, не давал волю боярам над земледельцами и торговыми людьми.
За отроком Василием, князем кашинским, стоит рука князя Иеремии, двоюродного его дяди, сына Константина Михайловича. Михаил Александрович и Иеремия Константинович — двоюродные братья. Иеремия просит дать тверское княжение Василию мимо Михаила, себе не просит, хотя, если дадут, возьмет. Ведомо, однако, тверичанам, что Иеремия при великом князе Симеоне Константиновиче склонялся к Москве, не примут его князем тверские бояре, не нужен тверским боярам и тихий отрок Василий.
Как же епископу Василию не порадеть за своего крестника? Василий Вельяминов спросил епископа, кого желают видеть князем тверские бояре.
— С кем легче ряд положить?— спросил в ответ владыка.— С одним лицом или с несколькими?
— Ты нас загадками, отец, не пугай! — проворчал Василий Вельяминов.— Нас призвали рассудить!
— Со мной вместе! — поправил его епископ.
Вызвали спорщиков. Слушали сначала их обиды. Обиды простили и повелели им крест целовать.
Василий Вельяминов спросил:
— Князь Михаил и князь Василий, целуете крест великому князю московскому Дмитрию Ивановичу как брату старшему братья молодшие?
— Целую крест! — ответил князь Василий Михайлович.
— Как брат молодший брату старшему Дмитрию московскому крест не целую! — ответил Михаил.— Как брат брату целую крест жить в мире и согласии, иметь общих друзей и общих врагов! Пусть имя мое покроется забвением и проклянут меня дети мои, если я посрамлю своего отца, своих деда и прадеда. Ярослав Ярославич был братом Александра Ярославича, не унижу брата перед братом!
— Суда просишь у московского князя! Гордыню смири!— сказал Василий Вельяминов.
— Гордый на месте стоит, негордый побежит, куда поманят! — ответил с вызовом Михаил.— Гордый держит слово, негордый себя не любит и слова своего не держит!
Андрей Кобыла, приговаривая, думал об Орде. Приговорят Василия, Орда вынесет ярлык Михаилу, тогда и Михаилу обида, и Орде обида, а против Орды не удержать Василия на княжении. Боярин Морозов приговаривал, глядя на Андрея Кобылу, верил в его искусство в политике с Ордой. Василий Вельяминов приговаривал, зная, что Василий Михайлович, уйдя княжить в Кашин, не успокоится, сегодня Михаилу крест будет целовать, завтра прибежит под руку к московскому князю, а Михаил не прибежит. Отторгнет Москва Кашин и вечно будет уязвлять Михаила и пугать его племянником. Епископ Василий приговаривал своему крестнику.
Приговорили на Твери княжить Михаилу Александровичу, идти ему в Орду за ярлыком на великое княжение, а Василию и Иеремии княжить в Кашине и крест целовать Михаилу.
Тверские бояре недовольны. Явились к Василию Вельяминову.
— Ты что ж, боярин, пас в разор отдал Михаилу, у него рука тяжелая!
— А вы не поддавайтесь! — ответил Василий Вельяминов, посмеиваясь в бороду. Нет, не быть Михаилу супротивником Москвы, коли бояре князем недовольны.
Хан Тогай кочевал в стране Наручатской по Мокше, по Цне, держал кочевья по речке Юла. От Цны и Мокши до рязанской земли два перехода. Знал Тогай, что Олег рязанский друг Мамаю, что Олег рязанский прикрывает Мамая от него, от хана наручатского. Тогай решил поразить друга темника Мамая, пограбить землю, насытить воинов и зайти сбоку Мамаю. Тогай собирал свои тумены быстро и тайно, однако Мамаевы лазутчики ускакали на реку Воронеж, известили Мамая, что наручатский хан идет на Русь. Ударить на Тогая? Амурат-хан ударит со спины. Не с руки идти оборонять рязанскую землю. Мамай послал гонцов к князю московскому с повелением помочь Рязани.
В один день два тумена Тогая откочевали с Мокши на реку Пару и зашли в подбрюшье рязанской земли. Сакмагоны рязанского князя зажгли на лесных холмах костры, дымы предупредили Олега в Переяславле рязанском о том, что движется Орда. С наручатской стороны мог идти только хан Тогай. Враг беспощадный. Епифаний Коряев вызвался бежать к Мамаю и бить челом на наручатского хана. Олег отпустил Епифания, без боярина руки свободнее.
Ночью прибежал с дружиной князь Владимир пронский. От становища Орды до Пронска остался всего лишь один конный переход, дозорные хана крутились под городом, когда Владимир вывел дружину.