— Я боюсь. Подумай сам.
— Что тут думать?
— А ты напряги воображение и представь, что я беременна. Представил?
— Ну…
— Не «ну». Беременна от тебя. Знаешь, что сделает мой отец?
— Что?
— Убьет и тебя, и меня.
— Не убьет.
— Сашенька, мне ведь только в июле будет шестнадцать.
— А мне уже было. В феврале. Ты знаешь.
— Знаю. Ты хочешь, чтоб я попала в беду?
— Какую «беду»! Я же говорю, что есть дни, когда нечего бояться.
— А вдруг?
— Что «вдруг»? Ты лучше подумай, когда будет такой день.
— Саша, я боюсь.
— Глупенькая ты моя. Так когда?
— Я думаю.
— Что тут думать?
— Считаю дни.
— А-а… Ну и что получается?
— Если сразу после моих процессов, то это двенадцатое или тринадцатое.
— Вот и отлично!
— Ты смеешься надо мной!
— Ничего не смеюсь. Я люблю тебя. Ты это знаешь.
— Знаю.
Двенадцатого июня Сашка уже с утра волновался. Но Наташи все не было и не было. Сашка прождал ее целый день. И уже к вечеру, когда стало ясно, что их свидание не состоится, он вышел из дому. Он был зол на Наташу.
Вначале даже не хотел идти к ней. Он бесцельно покружил по улицам городка, пока не понял, что стоит перед Наташиным домом. Он вошел в подъезд. А вот и заветная дверь. Сашка позвонил. За дверью пошуршали, затем слегка приоткрыли. Это был Наташин отец.
— Наташа дома? — тихо спросил Сашка.
— Дома. Но она сейчас в ванной. Сегодня она вряд ли пойдет гулять.
— Ладно. Передавайте привет.
— Всего хорошего.
И Сашка выскочил на улицу. Разные мысли лезли в голову.
Она что, целый день мылась, что ли?
Может, все-таки, ему подождать ее здесь?
Нет, он решил идти домой.
Вечером он был в полной растерянности.
Но утро его порадовало.
Едва мать ушла на работу, как в дверь позвонили.
Это была она. Наташа.
Глава 19
— Бабули в вашем дворе едва не сожгли меня взглядами.
— Они всех так осматривают. Работа у них такая. Бабская.
Сашка обнял Наташу. Провел ладонью вниз по талии, по бедру.
— Ты помнишь, как осенью я обнимал тебя здесь, у вешалки?
— Помню.
— А как ты врезала мне, помнишь?
— Помню.
— А зачем ты так поступила?
— Потому что ты плохо вел себя.
— Но сейчас я тоже веду себя плохо, а ты не дерешься.
— Всему свое время.
— И ты больше не будешь драться?
— Не буду.
— Даже если я?…
— Даже если ты…
— А если мы вместе?
— Тем более, если вместе.
— Наташа…
— Саша, что ты делаешь…
— Наверстываю то, чего ты лишила меня тогда. Тут, у вешалки.
— Ну, Саш…
— Наташенька, любимая.
— Саша, ты с ума сошел. Что ты делаешь? Мы сейчас упадем.
— Девочка моя, пойдем ко мне. Пойдем. Пойдем. Пойдем.
— Саша, мы с ума сошли.
— Сошли, сошли. Иди сюда. Помнишь, сколько раз мы сидели на этом диване?
— Еще бы.
— Наташенька. Какая ты…
— Какая?
— Не могу на тебя спокойно смотреть. Давай ляжем.
— Давай…
— Какие у тебя пуговки.
— Пусти, я сама.
— Нет. Я хочу тебя раздеть.
— Сашенька…
— Ты без лифчика?
— Зачем он мне?
— Но ведь ты его носишь?
— Летом могу и не носить.
— Конечно, когда сиси так торчат.
— Не смущай меня. Бессовестный.
— А что? Когда висят, тогда нужен лифчик, а когда как у тебя, то не нужен.
— Много ты знаешь… Грамотей.
— Платье снимать через голову?
— Да. Ну-ка дай, я сама.
— Хорошо. Я помогу тебе.
— Не надо. Тоже мне — помощничек.
— Наточка!
— Что?
— Это тоже нужно снять.
— Но я же тогда буду совсем голой.
— Никогда не видел тебя голенькой.
— А на пляже?
— Это не то.
— Саша… Не надо…
— Какая у тебя тугая резинка.
— Ничего не тугая.
— Переступи ногами. Какая ты…
— Какая?
— Тоненькая. Вот тут.
— А ты хотел бы толстенькую?
— Нет.
— А если я стану толстенькой?
— Ну, ведь половина мужчин любит толстеньких.
— А другая половина?
— А другая половина очень толстеньких.
— Да, я слышала такую шутку. Хорошая.
— Наточка. А какая ты тут. Кудрявая. Это «химия» или как?