Темная даль, скрывавшая мятежную крепость, то и дело прорезывалась яркими вспышками орудийных залпов. С оглушительным грохотом взрывались снаряды. Огонь все усиливался.
Наши части еще не выступали. Поэтому огонь кронштадтских орудий почти никакого урона не приносил.
К ночи повалил густой снег. Поднялся ветер, закрутила метель. Границы видимости сузились, а затем все потонуло в снежном буране. Артиллерийская канонада стала затихать и вскоре прекратилась совсем.
В полночь пошли в наступление одновременно из трех пунктов части 7-й армии, усиленные полком Особого назначения и красными курсантами петроградских, петроградских, петергофских и московских курсов командного состава.
Несмотря на необычайные условия наступления по льду, отдельные части Северной группы наших войск достигли одного из номерных фортов и выбила оттуда мятежников. Герои продержались в захваченном форте до следующего вечера. Но артиллерия мятежников открыла по форту огонь такой силы, что нашему отряду пришлось вернутся на побережье. Наступавшие на Кронштадт передовые отряды подошли к самой крепости. Мятежники стали обстреливать их ружейным и пулеметным огнем. Вслед затем загрохотала и артиллерия.
Некоторым из красных бойцов удалось даже ворваться в самый Кронштадт. Но все же артиллерийский огонь мятежников вынудил наши героические части занять исходное положение.
Неудача первого штурма явилась следствием недостаточной подготовленности сложной операции. Как всегда, подлую роль сыграли в этом Зиновьев и его прихвостни: сначала они затягивали никчемные и вредные переговоры с мятежниками, а затем, после открытия боевых действий, срывали концентрацию военных сил, их снабжение и вооружение. Но Центральный Комитет партии во главе с Лениным и Сталиным зорко следил за контрреволюционным кронштадтским гнездом и, получив известия о неудовлетворительном ходе ликвидации мятежа, сделал из этого большевистские выводы.
Расслоение среди мятежников
Ген. Козловский и его «ревком» постарались, конечно, раздуть свой случайный успех в огромную победу. Посыпались новые хвастливые заявления о полной неприступности Кронштадта, о «разложении большевистских войск», о «растерянности советского командования».
Но на гарнизон Кронштадта эта первая атака Красной Армии произвела неизгладимое впечатление. Правда, крепость взять ей пока еще не удалось, но все же мятежники были свидетелями того, как часть красных бойцов ворвалась в Кронштадт. Тем самым вера в неприступность крепости была в достаточной степени поколеблена. С другой стороны большую роль сыграло общение обманутых моряков с захваченными в плен красноармейцами. Главари мятежа тщательно изолировали пленных, но кое-кому из моряков удалось тайком поговорить с красными бойцами и узнать от них правду. От пленных стало доподлинно известно, что никаких восстаний ни в Петрограде, ни в других советских городах нет, что мятежный Кронштадт один противостоит Советской стране.
Был и другой факт, заставивший обманутых моряков крепко призадуматься. Из Финляндии приехал в Кронштадт бывший командир линкора «Севастополь» — Вилькен. В благодарность за отличную службу он стал раздавать морякам серебряные рубли. У многих эти подарки вызвали горькое сомнение: за кого же и против кого они, в сущности говоря, борются? В Кронштадте хорошо знали этого Вилькена, который даже в страшное царское время мордобоя и порки выделялся среди других палачей-золотопогонников своим зверским обращением с нижними чинами. В Кронштадте Вилькен был известен под кличкой «капитан-арестант». Матросы начали понимать, что свою подачку «капитан-арестант» раздает не даром.
Отрезвлению обманутых и расслоению мятежников сильно содействовала и работа коммунистов. Большинство их, как мы знаем, находилось в тюрьме, часть скрывалась в подполье. Из подполья и из-за тюремных решеток голос их доходил до моряков. Коммунисты, скрывавшиеся в подполье, несмотря на жестокий белый террор, находили способы общаться с обманутыми моряками и с каждым днем усиливали агитацию за прекращение мятежа. Были даже сделаны попытки установить связь с партийными организациями наступавшей на Кронштадт 7-й армии. Партийны, сидевшие в морской следственной тюрьме, организовали в одной из общих камер выпуск газеты, которая энергично разъясняла смысл кронштадтских событий. Заключенные ухитрялись передавать эту газету на волю.
«Ревком» не мог не заметить растущего влияния большевистской агитации на моряков. Репрессии и аресты былиусилены. Посыпались грозные приказы, предписывавшие зорко следить за всякой попыткой установить связь с берегом, Виновным угрожали расстрелом на месте, без суда и следствия. Коммунистические агитаторы объявлялись шпионами, предателями, их предлагалось задерживать и передавать властям. Но все эти мероприятия «ревкома» имели совершенно обратное действие. Они вызывали сочувствие матросов к подпольщикам, — агитаторов тщательно оберегали от ареста и все внимательнее прислушивались к их словам.