Контрреволюционный мятеж
Мятеж начался 1 марта.
По приказу штаба обороны крепости, возглавлявшегося бывшим ген. Козловским, белогвардейцы захватили все важнейшие военно-стратегические пункты и поставили там свои караулы. Укрепления, форты, батареи на суше и кораблях, склады снарядов, пороховые погреба — все это уже находилось в руках белогвардейцев. В штабе составлялись списки на арест коммунистов и беспартийных, активно выступавших против мятежа.
По намеченному ранее плану, 2 марта начало свою работу делегатское собрание по выборам в Совет. Чтобы сорвать выборы, белогвардейцы во время заседания применили провокацию, пустив слух, будто коммунисты органи-повали мощный боевой отряд, который с пулеметами уже выступил к зданию, где происходит заседание.
Воспользовавшись начавшейся паникой, главари восстания предложили создать твердую власть в лице «революционного комитета». Тут же был оглашен заранее установленный список ревкома. Устрашенные якобы двинутыми на них большевистскими пулеметами, делегаты приняли это предложение.
Так, во главе мятежной крепости стал «временный революционный комитет», который с полным правом можно назвать «ревкомом» генерала Козловского. В названии этого органа власти иронически я издевательски звучало не только слово революционный, не менее издевательски белогвардейские агенты предложили именовать комитет временным, — главари мятежа предполагали немедленно распустить комитет, как только минует нужда скрывать от масс свое подлинное, черносотенное лицо.
В состав «ревкома» вошло 15 человек. Все это были заклятые враги советской власти. Председателем избрали левого эсера Петриченко. Наиболее видное место в комитете заняли: Тукин, бывший жандармский офицер, владелец шести домов и трех магазинов в Петрограде, меньшевики Вальк и Романенко, бывший сыщик Павлов, крупный кронштадтский домовладелец Бойков и т. п. Вся эта публика вошла в комитет под личиной мастеровых, рабочих и корабельных писарей. В действительности же «ревком» представлял собою махровый антисоветский букет авантюристов, достойный своего вожака генерала Козловского и его ближайших помощников — бывшего капитана Бурскера и царских офицеров Костромитинова и Ширмановского.
Деятельность «ревкома» началась с арестов коммунистов и всех лиц, преданных делу революции, по заранее составленным белогвардейцами спискам.
В первую очередь были захвачены руководители кронштадтской партийной организации, комиссар Балтфлота ипредседатель Кронштадтского совета. Затем в течение нескольких дней производились облавы на рядовых коммунистов. Арестованные частью были заключены в тюрьмы, частью содержались на мятежных кораблях «Севастополь» и «Петропавловск». Большинство арестованных было брошено в морскую следственную тюрьму.
Только немногим удалось избежать ареста и либо перейти на нелегальное положение, либо убежать из восставшей крепости. Под покровом ночной темноты, по льду, они перебирались в район Ораниенбаума. Таким путем удалось уйти из Кронштадта многим активным работникам и даже всей партийной школе — около 100 чел. с винтовками, пулеметами и патронами. Впоследствии эта партийная школа приняла активное участие в подавлении мятежа. Оставшиеся же в крепости на нелегальном положении верные сыны родины, рискуя жизнью, вели разъяснительную работу среди матросов и рабочих.
3 марта в «Петроградской правде» было опубликовано за подписью В. И. Ленина правительственное сообщение о новом белогвардейском заговоре, с мятеже под руководством бывшего ген. Козловского. Этим постановлением ген. Козловский был объявлен вне закона, в Петрограде и Петроградской губ. вводилось осадное положение, и вся полнота власти была передана Комитету Обороны Петрограда.
Двойная игра мятежников
Несмотря на кажущиеся успехи, несмотря на беспощадный террор и аресты, руководители мятежа с первых же дней захвата крепости почувствовали себя в затруднительном положении. Молодые моряки из крестьян действительно были недовольны продразверсткой, но это отнюдь не значило, что они согласятся пустить обратно в Россию помещиков и капиталистов и отдать им полученную после Октябрьской социалистической революции землю. Затем, мало кто даже из обманутых крестьян до конца доверял золотопогонникам. В царском офицере они видели своего исконного врага и угнетателя. Поэтому офицерская верхушка пряталась за спиной «ревкома» и тщательно скрывала от обманутой массы истинные цели мятежа и свои связи как с белогвардейской эмиграцией, так и с правительствами капиталистических стран.