Теперь всякому ясно, что готовили красному Питеру его враги.
Эсеры и меньшевики должны были открыть дорогу мятежному белому генералу.
Мы видели их немало на своем веку. Были Краснов и Алексеев, были Колчак, Миллер и Юденич, был Деникин, были Врангель и Булак-Балахович. Где они все?
Теперь новый козырь в руках Антанты — бывший генерал Козловский.
Ну, что же! Если нам бросают вызов, мы его принимаем!
Мы снова покажем всему белогвардейскому миру, что питерский рабочий, питерская работница, питерский красноармеец, питерский моряк, что все они сумеют во-время порвать белогвардейские путы и дать белогвардейскому генералу решительный отпор. Мы снова покажем всем врагам Советской России, что красное знамя труда находится в надежных руках.
Все пролетарии на свои посты! Каждый пусть зорко следит за движением врага!
Красному Петрограду хотят нанести удар. Он должен, он ответит двойным ударом. Красный Петроград остается Красным Петроградом!»
Воззвание Петроградского Совета было голосом всего рабочего класса красного Питера.
Перед партией и правительством стояла сложная задача. Нельзя было медлить с подавлением мятежа, так как наступавшая оттепель грозила отрезать путь к Кронштадту по льду Финского залива. Освободившееся ото льда море открыло бы дорогу иностранным военным кораблям. Прибытие их поставило бы Петроград под реальную угрозу захвата. Дорог был каждый час.
4 марта Комитет Обороны Петрограда обратился к морякам Кронштадта с предложением арестовать преступных главарей мятежа и сдать крепость. В своем воззвания Комитет Обороны разоблачал контрреволюционную сущность кронштадтского «ревкома» и всю ту ложь и клевету, с помощью которой белогвардейские главари обманули’ матросов. Против восставших в Кронштадте, как справедливо указывалось в воззвании, стояла вся Советская страна. И хотя мятежная крепость была так или иначе обречена на бесславную сдачу, Комитет Обороны гарантировал полное прощение, всем, кто добровольно сдаст оружие и таким путем искупит свою вину перед народом.
Белогвардейское руководство мятежом, перехватив это воззвание, скрыло его от масс и оставило без ответа.
Зиновьевская клика, возглавлявшая петроградское руководство, заняв преступную выжидательную позицию, затягивала бесплодные переговоры: посылала делегации в Кронштадт, отсрочивала день сдачи и т. д. Тем самым презренные предатели фактически помогали ген. Козловскому и его приспешникам, которые со дня на день ожидали вскрытия льда и прихода иностранной эскадры. Каждый час отсрочки давал контрреволюционерам лишнюю возможность организовать свои силы и подготовиться к защите.
Обманутых моряков и матросов мятежное командование держало в страхе, уверяя, что советская власть сурово покарает всех мятежников без исключения. Белогвардейские агитаторы твердили морякам, что если они сдадутся, их ждут тюрьма и расстрел. И штаб, и «ревком», и те же агитаторы убеждали гарнизон Кронштадта в неприступности крепости: большевики, дескать, все равно взять Кронштадт не смогут. В качестве доказательства слабости красных войск мятежные агитаторы ссылались также на переговоры с Кронштадтом, которые велись по указке Зиновьева.
И вместо приготовлений к сдаче белогвардейское командование отдало приказ усилить укрепление Кронштадта со стороны подступов от Петрограда.
Питерские большевики и революционные пролетарии, беззаветно преданные делу Ленина — Сталина и своей социалистической родине, не пошли за изменником Зиновьевым и, правильно оценив положение, энергично и быстро готовились к вооруженной борьбе с мятежниками.
Убедившись, что восставшая крепость не желает сложить оружие, Реввоенсовет республики объявил об открытии военных действий.
Предстояла чрезвычайно сложная операция.
Вести наступление на Кронштадт можно было с северного и южного побережий залива, удаленных от острова Котлин примерно на 10 километров каждое. Путь наступающих лежал по гладкому ледяному полю залива, не оставлявшему никаких возможностей для прикрытий. При наступлении даже по самой ровной поверхности почти всегда можно найти хотя бы кочку, чтобы спрятать голову, можно в течение нескольких минут вырыть небольшой окоп, можно, наконец, укрыться в воронке от разорвавшегося снаряда. Но все эти возможности полностью исключаются на гладком ледяном поле, где никаких кочек нет, где окопа не выроешь, а взрыв тяжелого снаряда дробит лед до самой воды и тем еще более усиливает трудности наступления.