– Отставить, товарищ Бекешин, – приказал я, взвесив его слова. – Гражданин Войнарский, кажется, говорит правду. У него действительно не было физической возможности организовать подмену.
Я перевёл взгляд на уголовника.
– Вы ведь понимаете, что мне всё равно придётся задержать вас?
Войнарский усмехнулся.
– Не первый год замужем, гражданин начальник. У меня богатое прошлое, в нём было много арестантских заведений… Одним больше, одним меньше – это не меняет ровным счётом ни-че-го! Но помяните моё слово – долго я у вас всё равно не задержусь. Ну сколько вы мне впаяете?
– Суд решит, – буркнул Бекешин.
– Это если до суда дойдёт, – ухмыльнулся Войнарский. – А даже если накажут, так ведь чисто символически. Посадят ненадолго. Спасибо советской власти за регулярные амнистии. Выйду на свободу с чистой совестью.
Судя по блёклому виду художника, тот не разделял оптимистического настроя напарника.
– Гражданин Войнарский и гражданин Арчехабидзе, я задерживаю вас по обвинению в совершении кражи картин из музея. Вашими делами будет заниматься следствие, – тожественно объявил я.
– Воля ваша, – покладисто кивнул Войнарский. – Пришла пора знакомиться с застенками вашего прекрасного городка. Надеюсь, трёхразовое питание и комфортабельное содержание мне обеспечено? Я ведь, заметьте, сразу пошёл навстречу следствию.
– Не ёрничайте, вам это не идёт, – покачал головой я.
– Как скажете, гражданин начальник.
До меня дошло, что я не задал вопрос, который до этого вертелся на кончике языка.
– Скажите, Войнарский, насколько хорошо директор музея разбирается в живописи?
– Ипполит Севастьянович? – хмыкнул вор. – Ему по долгу службы полагается. Не последний человек в этой области, скажу вам, с бо-о-ольшим опытом специалист.
– Понятно, – сквозь зубы процедил я. – Значит, подделку от оригинала он бы отличил…
– За пять минут. Даже мне это удалось, а я ведь так… любитель, – задумчиво сказал Войнарский.
Похоже, нас только что посетила одна и та же мысль.
– Кстати, гражданин начальник, а как вам удалось напасть на мой след? – вдруг спросил старый вор. – Мне казалось, что в городе о моём преступном прошлом ни одна собака не знает… Разве что сестра. Неужели это Изольда меня сдала? – нахмурился он.
– Ваша сестра здесь ни при чём. Можете быть покойны на её счёт.
– Я что – как-то наследил, и вы меня вычислили? А может, кто-то увидел? Хотя нет… Это невозможно.
– Не мучайтесь, Войнарский. Всё равно не догадаетесь, – весело сказал я. – Просто знайте, что у милиции масса методов, по которым можно найти преступников. И помните – прогресс не стоит на месте. В том числе и в криминологии…
– Коварная штука – эта ваша наука, – печально произнёс Войнарский.
Приказав Бекешину доставить задержанных в отделение, я направил стопы к музею. «Порадую» директора музея известиями.
Я застал его в «кабинете», если так можно назвать крохотную комнатушку, в которой наряду с застеленной солдатским одеялом кроватью ещё находился письменный стол и несколько колченогих стульев. Кровать, в отличие от остальной мебели, была металлической, с шарами-набалдашниками на спинках.
Правда, перед тем как навестить директора, я ненадолго заскочил к Изольде Витольдовне и поведал, что задержал её непутёвого брата, а ещё уточнил кое-какую информацию.
Стоит отдать женщине должное: известие об аресте брата та приняла довольно спокойно. Обошлось без заламывания рук и истерики.
А вот насчёт следующего визита я не был так уверен. Иной раз мужики ведут себя, как истерички.
И вот я в директорском кабинете. Ноль внимания, фунт презрения к моей не самой скромной персоне. Но я пребывал в благодушном настроении и не собирался кидаться на противника с шашкой наголо.
Ипполит Севастьянович погрузился в изучение какого-то толстого «талмуда» в сафьяновой обложке и даже не заметил, как я, постучав, вошёл.
Чтобы привлечь его внимание, я поднёс ко рту кулак и тихо кашлянул. Директор музея оторвал голову от книги и перевёл на меня близорукий взгляд.
– Товарищ Быстров?! – удивлённо спросил он.
– Как видите, Ипполит Севастьянович. Я к вам с новостями.
– Надеюсь, с хорошими?
– Как сказать, – вздохнул я.
– Что, воров не удалось найти? – напрягся Осипов.
– По горячим следам, к сожалению, нет, – произнося это, я внимательно наблюдал за его реакцией.
Предчувствия меня не обманули – он хоть и пытался замаскировать истинные чувства, однако получилось у него не очень, где-то «на троечку». Кого-то другого Ипполит Севастьянович и сумел бы провести, только не меня. Тем более, что у меня имелись все основания для подозрений.