– Жаль, очень жаль… – поцокал языком директор.
– А уж мне как жаль, – продолжил веселиться я, не спуская с него глаз. – Зато потом нам улыбнулась удача.
– Да?! – в его голосе вновь появилось напряжение.
– Представьте себе, мы всё-таки раскрыли это ужасное преступление.
– Раскрыли?! – совсем разволновался Ипполит Севастьянович.
– Да-да! В настоящий момент преступники арестованы и дают показания.
– Слава богу! – Он вытер обильно выступивший на лбу пот. – А картины?
– Картины тоже отыскали.
– Даже не ожидал, – воскликнул Осипов. – Вот что значит – советская милиция! Когда вы вернёте похищенные шедевры в музей?
– Только после следствия. Вы же понимаете – это улики.
– Да-да! – часто закивал Осипов. – Понимаю. Вы бы знали, как я вам благодарен! За такие короткие сроки раскрыть преступление… Это просто фантастика! Можно я пожму вам руку?
– Боюсь, что нет, – говоря это, я убрал руки за спину.
– Почему? – удивился Осипов.
– Потому что мне будет неприятно пожимать руку преступнику.
– Какому ещё преступнику?! – возмущённо заговорил Осипов. – Вы же сами сказали, что раскрыли преступление и нашли воров!
Ему не хватало воздуха, рот открывался и закрывался, как у рыбы, выброшенной на берег.
– Я от своих слов не отказываюсь, – подтвердил я. – Только получилось, как в том… не знаю, анекдоте или истории. В общем, вор у вора дубинку украл. В нашем случае – вы подменили в музее картину Серова на копию.
– Глупости! – растеряно сказал он.
– Почему глупости? Вы просто меня не дослушали, а зря. Итак, продолжим… Со слов Изольды Витольдовны, это могло произойти совсем недавно, ибо неделю назад вас навещал искусствовед из Москвы, который бы точно заметил неладное. Ещё я узнал от вашей сотрудницы, что вы планируете покинуть страну и эмигрировать, кажется, в Финляндию. У вас ведь там родственники живут, гражданин Осипов?
Он нервно сглотнул.
– Кузен.
Я кивнул.
– Значит, Изольда Витольдовна не ошиблась. Финляндия – страна дорогая, а денег у вас, как я заметил, мало. Зарплата копеечная, сбережений никаких, а ведь там, за забором, жить-то на что-то надо. Не собираетесь же вы до конца дней сидеть на шее у кузена.
– Не ваше дело, чем я собирался зарабатывать на жизнь в Финляндии! – вскинулся Осипов.
– Конечно, не моё. Но пока мы находимся в России и выясняем обстоятельства одной кражи… Что, решили увезти шедевр с собой в эмиграцию и там продать? Может, и покупателя уже нашли? Хотя на этот вопрос можете не отвечать, бог с ним! Я даже не намереваюсь выяснять у вас детали, как именно вы собирались обмануть таможню… Меня больше интересуют дела наши скорбные. То бишь – где находится картина. Искусство должно принадлежать народу, а не разбазариваться по заграницам!
Осипов выпрямился. Глаза его сверкнули.
– Не докажете!
– Не стройте из себя оскорблённую невинность… Обыск, гражданин Осипов, обыск! Вы прекрасно разбираетесь в искусстве, но в уголовных вещах, уж простите меня, сущий дилетант. Даже не сомневаюсь, что подлинник спрятан где-то в вашем кабинете.
Мой взгляд упал на кровать. Судя по тому, как ревностно проследил за моими глазами Ипполит Севастьянович, похоже, там и находится его заветный тайник. Вон как дрогнул… Значит, это жу-жу-жу неспроста.
Я усмехнулся.
– Что-то мне подсказывает – если откручу один из этих набалдашников, то внутри спинки обнаружу скрученный в трубочку холст. Вызовем понятых и попробуем, или сами всё сделаете? Оформим как явку с повинной, и срок будет меньше. Ну, Ипполит Севастьянович, что выберем?
– Ваша взяла! Только не забудьте ваши слова о явке с повинной…
– Не забуду.
Директор музея подошёл к кровати и стал скручивать один из набалдашников. Как я и полагал, под ним и был спрятан оригинал Серова.
– Надеюсь, это не запасная копия? – вопросительно посмотрел я на Осипова.
– Не в моих интересах обманывать вас, товарищ…
– Гражданин, – перебил его я.
– Гражданин начальник, – поправился Ипполит Севастьянович. – Это оригинал кисти Серова. Шедевр, настоящий шедевр искусства. Жаль, его не оценят по достоинству в нашей варварской стране!
Он говорил с пафосом идущего на эшафот. Но меня это порядком взбесило.
– Знаете что, гражданин Осипов, – сурово произнёс я. – Я, конечно, не сторонник рукоприкладства, но за такие слова – честное слово, разбил бы вам морду! Вы можете критиковать меня, всю нашу милицию, власть, да что угодно – но только не вздумайте ляпнуть что-то плохое о стране. Надеюсь, мы с вами поняли друг друга, Ипполит Севастьянович?!