– Не нравится мне это.
– Мне тоже. – Связь прервалась.
Калёнов выключил мобильный, посидел, размышляя, какие силы сдвинули колесо истории, переводя стрелки решения проблемы заговора на иные рельсы, залез под душ и с наслаждением вымылся, едва не сдирая кожу жёсткой губкой. Вылез из ванной задумчивый.
– Что это с тобой? – удивилась Ева, увидев его красное лицо. – Кипятком мылся?
Он коротко рассказал женщине содержание речи Барсова.
– Ну и что? – пожала Ева плечами. – Это их дела, нас они не касаются.
– Как сказать…
– Как ни говори, мы в спецназе Росгвардии не служим. Нечего рассуждать на эту тему. Веня позвонит и всё объяснит. Предлагаю пойти поужинать в ресторан. Ты как?
Калёнов почувствовал голод и перестал думать о последствиях странного решения командования Росгвардии о ликвидации ГОН.
– Я – за. Куда пойдём?
– Ты лучше знаешь Верею, ты и предлагай.
Калёнов почесал в затылке.
Он жил в Верее более пятнадцати лет, но в ресторанах и кафе небольшого городка на реке Протве бывал редко, предпочитая готовить еду дома. Тем не менее знал пару неплохих заведений подобного рода и назвал одно из них:
– «Бородино» подходит?
– Ну и название! – фыркнула Ева. – Уж не в честь ли сражения названо? Надеюсь, французы нам не преградят дорогу?
– Хорошее кафе.
– Ты там был?
– Дважды, – признался Калёнов.
– С девушками?
Он улыбнулся:
– Кому нужен безволосый старик?
– Мне, – засмеялась Ева.
– Кафе старое, но уютное, и готовят вкусно.
– Уговорил, собираюсь. Кстати, пока ты дрых, звонила Ксюша, моя сотрудница, приглашала сходить на фестиваль японской культуры. Пойдём завтра?
– Конечно, – легкомысленно согласился Калёнов, с удивлением подумав, что действительно давно никуда не ходил.
Работал он в пансионате «Акварели», расположенном всего в девяти километрах от дома, командовал охраной пансионата, а в группу особого назначения попал случайно, когда на него по совету соседа по даче Болотова вышел Барсов, подбиравший команду «для отстрела негодяев», как шутил майор. С отстрелом не задалось, так как вся комбинация с созданием ГОН была инспирирована Бильдербергским клубом, у которого в России оказались свои резиденты, и закончилось всё схваткой с Лавецким, работающим на Клуб.
– Где этот фестиваль проходит?
– В Ботаническом саду МГУ «Аптекарский огород».
Калёнов улыбнулся:
– Только там японской культуре и место.
Что будет дальше, после раскрытия заговора агентуры Клуба с целью ликвидации президента России, он не задумывался. Тем более что Барсов сообщил о расформировании ГОН. В конце концов можно было вернуться в пансионат, у директора которого Максим Олегович попросил отпуск на две недели, и Калёнов склонялся к этой идее, полагая, что закончил свои «экстремальные выходы в свет» окончательно. Рейд ГОН в Лихтенштейн для захвата главного разработчика антироссийского заговора Фрика сорвался в связи со взрывом бункера Лавецкого, и на всей операции можно было поставить крест. Этой проблемой должна была теперь заниматься спецкоманда «Прикрытия». Калёнов же считал, что он в этой ситуации будет не нужен российским спецслужбам.
Жил Максим Олегович в пятиэтажке на Второй Набережной улице, недалеко от церкви Богоявления. Квартира принадлежала старшему брату Калёнова Дмитрию, а переехал он в Верею из Москвы, когда брат умер в восемьдесят три года, а сам Калёнов уволился в запас.
Дети Дмитрия давно жили отдельно и менять места жительства не захотели. Так Максим Олегович и оказался в Верее, которая ему понравилась патриархальной тишиной и чистотой, а также густыми смешанными лесами, окружающими городок.
Располагалась Верея в Наро-Фоминском районе Московской губернии, в ста десяти километрах от столицы. И проживало в ней всего около пяти тысяч человек. А название своё городок получил, по одной из версий, от словечка «верея», обозначавшего небольшой надел земли или клин поля.
Машину (у него была служебная «Хёндэ Кисс», которой Калёнов пользовался как своей) он ставил во дворе, но ехать на ней в ресторан не захотел. Предполагалось, что они с Евой возьмут там бутылочку хорошего вина.
Доехали быстро, несмотря на приличный для малого поселения поток автомобилей.
Внешний вид кафе Еве не понравился, так как одноэтажное здание, по её словам, походило на старую станционную постройку пятидесятых годов прошлого века, однако внутри помещение оказалось уютным, а когда подали заказанные блюда, дочка Болотова и вовсе повеселела, оценив кухню заведения.
Выпили по бокалу красного итальянского вина «Иди ди Марцо», вспомнили отцов, предпочитавших более крепкие напитки, и тут Калёнов неожиданно почуял, что за ним наблюдают.