— Где я?
— Сассекс-Гарденс, котик.
На женщине были плащ и красно-зеленый платок. Она выглядела встревоженной.
Уайлд потер лоб:
— Я устал, милая. Слишком устал, от меня тебе никакой пользы не будет. Просто иди своей дорогой.
Женщина сердито фыркнула:
— Устал! Так это теперь называется! Да я просто помочь тебе хотела.
Она исчезла в темноте.
Уайлд оторвался от столба и встал прямо. Дождь кончился, но, видимо, недавно; одежда его насквозь промокла, и ему было холодно. Он попытался поправить галстук, но вспомнил, что тот завязан у него на поясе. От ребер до паха его тело жило собственной жизнью.
Было уже недалеко. Он сосредоточился, отказываясь признавать, что у него кружится голова, и пошел быстро и уверенно, как будто спешил домой. Его лишившиеся каблуков ботинки шаркали по тротуару. Он подумал о Кэннинге.
В доме было темно, как и во всех остальных домах. Должно быть, было уже очень поздно. Полусонный Кэннинг откроет дверь и очень удивится. Нужно будет действовать предельно быстро, едва откроется дверь. Уайлд позвонил в колокольчик и пошевелил пальцами правой руки, чтобы размять их. Позвонил еще раз и еще. В любой момент мог появиться полисмен, которого безусловно заинтересует одинокий оборванный субъект. Он снова позвонил и услышал шорох за дверью.
— Кто там? — спросила Барбара Кэннинг.
Уайлд нахмурился:
— Джонас Уайлд, миссис Кэннинг.
Замок повернулся, и дверь на несколько дюймов приоткрылась.
— Мистер Уайлд? В чем дело?
Она смотрела на его одежду со смесью удивления и отвращения. Уайлд решил, что шансов на то, что она его впустит, очень мало, а потому схватил ее за шею и толкнул внутрь. Крик застрял в ее горле, когда она подалась назад. Она перелетела через низенький стул, словно куль, состоящий из зеленого шелкового халата, красной ночной рубашки, тапочек на низком каблуке и длинных белых ног, и тяжело упала на паркет.
Уайлд вошел внутрь и закрыл за собой дверь.
— Лучше, чтобы вы не кричали.
Она уставилась на него широко открытыми глазами. Выглядела она сердито, но не испуганно, потому что была облачена в непробиваемую уверенность женщины, допускающей физический контакт только при своем личном позволении; иное положение дел она себе и не представляла. Она запахнула халат и оправила рубашку; пять изящных пальчиков вновь завладели утерянной тапкой. Наконец, что было довольно нелепо, она потерла затылок, то место, которым ударилась, и пригладила бледно-желтые волосы.
— Вы пьяны, мистер Уайлд?
— Скажем так, я попал в аварию.
Барбара Кэннинг отодвинулась назад, подальше от него, затем встала.
— Не на той красивой машине?
— Насколько я знаю, с ней по-прежнему все в порядке.
— Очень рада.
Она схватилась за перила и следила, чтобы он не подошел ближе.
— Вы из-за этого меня ударили?
— Мне нужно было войти. Я должен видеть вашего мужа, срочно.
— Очень жаль, но его нет дома.
— Где он?
— А вас это касается?
— О да, поверьте.
— Мистер Уайлд, сейчас полчетвертого. По-моему, вам следует пойти домой и хорошенько выспаться, утро вечера мудренее, а завтра утром позвоните мужу на работу и назначьте с ним встречу. Он не любит, когда работу смешивают с частной жизнью, и…
Она окинула взглядом его одежду, и на переносице у нее появилась морщинка.
— У вас кровь.
— Я очень извиняюсь.
— Я не знала, что вы ранены.
Барбара Кэннинг закусила губу.
— Вы не хотите пройти наверх и присесть?
— Вы так любезны.
Уайлд обнял ее за талию, вдохнув аромат «Балмейна».
Через гостиную второго этажа они прошли в кабинет Кэннинга. Он неохотно отпустил ее и упал на кушетку возле окна. Она встала перед ним и смахнула с глаз прядь волос. Кончики ее ушей были розовыми.
— Не хотите бренди?
— Спасибо, с удовольствием.
Уайлд смотрел, как Барбара нагнулась над баром. Если Кэннинг действительно уехал, как он, интересно, поступит с ней завтра утром? А с самим собой? Ему пришло в голову, что из-за своего слепого, полубезумного нетерпения увидеть Кэннинга он мог оказаться в ловушке.
Барбара подошла к нему и поставила на стол бутылку «Бисквита». Затем наполнила стакан наполовину и подержала в руках, прежде чем отдать ему.
— А вы не выпьете со мной?
— Я редко пью до одиннадцати, мистер Уайлд.
Она обошла стол и взяла телефон.
— Не надо, — сказал он.
Она набрала девятку:
— Боюсь, придется вызвать «скорую». У вас серьезная рана.
Уайлд встал с кушетки и, перегнувшись через стол, выбил
из ее руки трубку. Стакан с бренди упал на пол и разбился. Барбара Кэннинг открыла рот, но звука так и не последовало, потому что его пальцы сомкнулись вокруг ее горла.
В трубке раздавались короткие гудки. Барбара Кэннинг медленно оседала. Руки Уайлда по-прежнему были у нее на шее. Он ослабил хватку, и она положила трубку на место.
Уайлд отпустил ее.
— Не хочу, чтобы кто-либо знал, что я здесь.
Она массировала горло.
— Это вполне очевидно, мистер Уайлд. Но к несчастью, вы здесь. И как я должна реагировать на то, что меня сбили с ног и чуть не задушили?
— Думаю, вам лучше всего считать меня крайне неприятным субъектом, которого нужно всячески ублажать.
Она снова встала на колени, чтобы подобрать осколки стакана.
— Мой свадебный подарок.
— Я вам возмещу утрату. Теперь вы, наконец, скажете, где ваш муж? Я не уйду, пока не узнаю, куда мне идти.
— Но это же ужасно! Я не могу сообщить вам его местонахождение. Он не делится со мной своими служебными секретами. Ему позвонили в понедельник вечером, и звонок, видимо, его расстроил. Он сложил чемодан и уехал.
— Не сказав, куда направляется? Прошли сутки. Когда он должен вернуться?
— Не имею ни малейшего представления. Он сказал, что, может, его не будет несколько дней.
— Но он с вами связывался?
— Нет, мистер Уайлд.
— И вас такое положение вещей не беспокоит?
— У него часто бывают внезапные поездки. Это по работе. У вас опять идет кровь. Если вы не даете мне вызвать «скорую помощь», позвольте, по крайней мере, помочь вам.
— А вы сможете?
— Думаю, да. Девочкой я ухаживала за пони. Вы не могли бы еще раз подняться по ступенькам? Уверена, вы справитесь.
Она провела его через гостиную, держась на расстоянии, затем вверх по лестнице.
— Еще один пролет и в дверь налево. Я скоро приду.
— Я бы остался с вами, если вы не возражаете.
— Я не собираюсь визжать в окно. Это очень тихое место.
Она открыла большой шкаф в ванной и достала вату, пластырь, антисептик и бинты. Уайлд сидел на краю ванны, отделанной бирюзовой плиткой. Стены были тоже бирюзовыми. Ему показалось, что он на дне моря; голова у него кружилась, и волны двигались.
— Накиньте это, пожалуйста.
Барбара наполнила кувшин горячей водой, набросила ему на плечи непромокаемую простыню и отвела в спальню для гостей. Занавески в ней были довольно некрасивого сливового оттенка, ковер синий. Уайлду понравились корнуоллское покрывало и большая голливудская кровать, напомнившая его собственную. Она будто качнулась к нему навстречу. Он вынужден был прислониться к двери, чтобы не упасть.
— Одну минуту.
Барбара положила покрывало на стул, а непромокаемую простыню на одеяло. Мягко отвела его руку. От двери. Он резко шагнул вперед и упал на кровать. Барбара перевернула его на спину.
— Что вам действительно необходимо, так это горячая ванна, но сначала надо остановить кровотечение.
Она расстегнула плащ, пиджак и рубашку и, сморщив нос, вытащила намокший, испачканный кровью платок.
— У вас скрытые таланты, — сказал Уайлд. — Вы себе халат кровью испачкали.