Берк задержался во дворе, оборотень прошла в просторную гостиную. Комната изменилась… После разрыва с Адель Ричард забросил особняк, спустя несколько лет сын привёл его в порядок. Идеальная чистота, слишком идеальная, чтобы быть уютной. Мебель, гармонирующая со светло-серыми обоями, большие окна в пол, на стенах картины. Сейма узнала только одну — «Девятый вал» И.К. Айвазовского. Полотно казалось единственным источником энергии в холодной, равнодушной обстановке. Скрытое безумие стихии и надежда. В памяти всплыла тёплая комната со смеющимися лицами. И пусть они были монстрами, но здесь, в этой самой гостиной Ричард и Адель помогали оставаться собой после всех смертей, что несло в этот мир подразделение ликвидатора.
— Пойдём, — хриплый голос Берка отвлёк Сейму от воспоминаний, и это было к лучшему.
Мужчина и женщина спустились по винтовой лестнице, прошли через несколько комнат. Девушка попутно отметила, что Моран навёл порядок и здесь, при этом создав такую же холодную обстановку, как и наверху. Оборотень задумалась, что это — отражение реальности или эффект, скрывающий душу дома от посторонних глаз?
Остановившись перед стеной, Сейма вопросительно посмотрела на Берка. Улыбнувшись, мужчина коснулся ничем не примечательной части поверхности, и панель поползла в сторону, постепенно открыв картину, от которой у оборотня перехватило дыхание, а в глазах заблестели слёзы.
В просторной комнате не было окон, но встроенные в потолок лампы давали достаточно света. У стены на кровати лежал юноша архаи с перебинтованной грудью. Светлые, влажные от пота волосы падали на лоб, делая лицо детским и беззащитным. На полу у ног молодого человека мирно сопел карон. Тело монстра местами покрывала мазь желеобразного вида. На коленях перед палачом сидел Леонид, усердно вертя хвост своего подопечного в руках и сосредоточенно его рассматривая.
При появлении Морана и Сеймы вампир расплылся в широкой улыбке и счастливо протянул:
— Рад вас видеть.
Девушка судорожно вздохнула, смахнула слёзы и, обернувшись к Берку, произнесла:
— Ты сказал, что они мертвы.
— Иван не должен был знать. И никто за пределами этой комнаты не должен.
Согласно кивнув, Сейма подошла к кровати, всматриваясь в лицо юноши.
— Он ещё совсем ребёнок.
— И не только он, — с нотками грусти в голосе заметил Леонид.
Оборотень посмотрела на карона.
— Странно, а выглядит взрослым, — произнесла Сейма, наклонившись над палачом. Внезапно монстр открыл глаза и уставился на дельфина. Девушка резко отпрянула, инстинктивно схватившись за сердце.
Со стороны кровати послышалось слабое:
— Не бойтесь. Он просто очень любопытный. Его зовут Лози.
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Леонид, переключившись с карона на его хозяина.
— Лучше, — парень улыбнулся.
В голову Сеймы пришла мысль о несовместимости смерти и мальчишки, лежащего на кровати.
Оборотню хотелось задать главный вопрос, но она не решалась. Берк заговорил, будто прочитав мысли сотрудницы.
— Когда Леонид прибыл на поляну, то обнаружил, что Шон ещё дышит. А, вспомнив о глубокой и непостижимой связи карона со своим архаи, проверил монстра, тот был при смерти, но также дышал.
Берк взглянул на патологоанатома, призывая его продолжить. Вампир не отказался:
— Мы перенесли их сюда, и я вспомнил всё, что знал о каронах, достал записи. В итоге, плюс два.
На секунду лицо мага накрыла тень. Чувство вины, обречённость или смирение со своей участью, а может, всё вместе. Сейма не смогла определить точно. Рука женщины легла на плечо мужчины в немом жесте поддержки. Леонид накрыл её руку своей, тихо произнеся:
— Если прошлое настигло, значит, нужно обратить это в пользу.
Патологоанатом печально улыбнулся. Карон поднял голову и ткнулся влажным носом в тёплую ладонь. Брови вампира нахмурились, немой вопрос застыл во взгляде, обращённом к Шону. Парень хрипло произнёс:
— То, о чём я говорил. Лози не похож на остальных. Он точно чувствует не только меня и любит общение. Это часто злило Арона.
— Можешь более подробно? — спросил Берк, присаживаясь на край кровати.
Юноша устроился поудобнее.
— Арон старается воспитывать каронов только в среде архаи, равнодушными, а чаще и злобными ко всем остальным. В большинстве своём, палачи так и устроены, но во всех правилах есть исключения.
Парень ненадолго замолчал, набираясь сил, затем продолжил:
— Лози — особый экземпляр, но не исключение. Меня часто посещала мысль, что смени мы многовековой уклад условий содержания каронов, они могли бы пойти дальше своего предназначения — быть палачами. Конечно, это их природа, основной инстинкт, но они достаточно эволюционировали, чтобы развиваться в иных направлениях.
— Шон, ты ставишь под сомнение многовековые законы? — озабоченно спросил Леонид.
— Да, — спокойно ответил парень, — и я не раз разговаривал об этом с Ароном.
Патологоанатома мало что могло удивить, но сейчас вампир был искренне удивлён. Сложив два и два, мужчина сурово изрёк:
— Поэтому он и отправил тебя сюда.
— Нет. Арон не хотел, чтобы я уходил, хотя многие думали иначе.
Похоже, пределы удивления мага сегодня были весьма нестабильны.
— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила Сейма.
На секунду страдание коснулось лица юноши, но он быстро взял себя в руки.
— Арон хотел избавиться от Лози, а я не смог его отпустить, ведь такое равносильно предательству, — произнеся эти слова, Шон с любовью посмотрел на друга. — Мы с учителем поссорились, и он позволил уйти.
В комнате воцарилось тягостное молчание. Берк думал о личном, так часто вмешивающимся в рабочий процесс, и лучше понимал его неизбежность.
Лози хвостом с острым кинжалом на конце коснулся руки Шона, юноша нежно погладил прозрачную кожу. Зрелище завораживало и пугало одновременно.
Погрузившись в прошлое, Леонид глухо произнёс:
— Странно, я много лет провёл с этими существами, но не думал, что они способны на иные чувства, способны на…
Патологоанатом пытался найти подходящие слова, но не мог.
— Вы не были в их голове, а если и касались тайны внутреннего мира, то только с разрешения и под тщательным надзором Арона. К тому же, вы не работали с детёнышами. Ведь так?
— Так, — в голосе Леонида слышались нотки досады, — не трогать их — было главным условием Арона.
И вновь тишина, и вновь прошлое, настойчиво протискивающееся в узкие щели.
— А Киор мёртв? — спросил Шон, обратившись к Берку.
На секунду ликвидатор нахмурился, затем понял вопрос.
— Если ты о другом кароне, то да — Арон подтвердил его смерть.
На лице Шона читалось явное облегчение. Поймав вопросительные взгляды, парень поспешил объяснить: