— Подожди, — Кайла запечатлела на губах ликвидатора страстный поцелуй, взбесив и без того злую Мелиссу.
Мужчина нежно коснулся лица колдуньи:
— Береги себя.
Спустя несколько секунд он был по ту сторону стеклянной двери.
Покопавшись в голове вампира, маги с облегчением пропустили его в портал. Почему с облегчением? А кому хочется сначала наблюдать хладнокровное убийство нового ликвидатора каронами, а затем объяснять перед Коалицией, из-за каких таких мыслей было позволено свершиться этому убийству.
Две женщины смотрели в опустевший портал… различные сущности, объединённые равнодушием вампира… в разной степени, конечно… но всё же… Ни одну из них ликвидатор не любил, но ни одна из них не собиралась отступать…
VIP-бар «Соблазн» очаровывал уютом, хорошей музыкой, ненавязчивым освещением и отделкой кабинок в красных тонах.
Джули нуждалась в отдыхе, события минувших дней выбили девушку из колеи.
— Мне очень жаль Ричарда, — в который раз повторила София, держа руку подруги в своей.
— Я знаю, — ответила Джули, стараясь улыбнуться, — спасибо за поддержку.
— Что думаешь делать дальше?
— Жить, — ответила брюнетка.
София Гаремова, да, именно такой была её фамилия, что, кстати, очень точно характеризовало девушку, в сердцах ответила:
— Терпеть не могу, когда ты так отвечаешь.
— Не сердись, что ты хотела услышать в ответ? — смягчила подругу Джули.
Женщина закурила, собираясь с мыслями:
— Ты займёшься своей личной жизнью? Или как?
— Не знаю.
София нахмурилась.
— Хорошо, хорошо, что мне нужно делать?
Со знанием дела Гаремова начала:
— Найти себе кого-нибудь или, в крайнем случае, вернуться к Максу.
Джули скорчила рожицу.
— Я его не люблю.
Тяжёлый вздох, тишина, давящая безысходностью.
— Похоже, я не умею любить, — ответ прозвучал отстранённо, — София, я не виновата… что моё сердце не бьётся и не билось с бешеной скоростью на свиданиях… не виновата, что не таяла и не таю от прикосновений… Влечение — да… лёгкая влюблённость — возможно, но не более…
— Что ж, холодное сердце, любить не умеешь, ну, хоть, трахаться умеешь, и на том спасибо, — спокойно заключила Гаремова.
— Ты совсем… — воскликнула Джули, от возмущения не в силах закончить предложение.
Рыжая красавица с ореховыми глазами ловко оправдалась:
— Ты же любишь говорить то, что думаешь, почему мне нельзя?
Посмотрев на картину, висевшую напротив, с изображением водопада и влюблённой парочки, София продолжала:
— Зато у меня, что ни мужик, то вселенская любовь. И каждого люблю, как в последний раз.
Заявление было сделано с таким показным отчаянием, что подруги невольно рассмеялись.
— Я вот что думаю: если ты не умеешь любить, то зачем всегда носишь каблуки, не выходишь на улицу без макияжа и твои ногти накрашены семь дней в неделю.
Джули нахмурилась:
— Маска… знаешь, она, как вторая кожа… — вдруг сменив тон, Джули продолжала, — у меня каблуки, у тебя сигареты.
— Нет, с тобой сегодня нельзя разговаривать на подобные темы, — выдала София, — лучше ответь, что решила с московской квартирой?
Слёзы заблестели в глазах брюнетки:
— Хотела отказаться, но Ричард учёл это в завещании.
— Молодец! Умный был мужик. Знал твоих тараканов.
Джули сделала глоток вина:
— Скоро должен приехать его сын. Попробую вернуть квартиру ему.
София с грохотом стукнулась лбом о стол, хорошо, тарелка с салатом стояла чуть дальше:
— Ты неисправимая кретинка.
— Какая есть…
Гаремова подняла голову, снисходительно посмотрела на подругу, потёрла ушибленное место и отправилась пудрить нос.
Элегантный мужчина наблюдал за девушками, сидящими в кабинке, через тонкую, почти прозрачную ширму. Его можно было назвать симпатичным, не считая шрама над левой бровью.
Вдруг ширма отодвинулась… похоже, рыжая отправилась в дамскую комнату. Таким шансом нельзя не воспользоваться.
Лёгкий шорох, Джули подняла голову, ожидая увидеть подругу… Страх, безотчётный, необъяснимый страх и… маленькие глаза, почти круглые… ничего другого брюнетка не видела и не ощущала…
Мерзкий, тягучий голос:
— Позволите?
Собрав волю в кулак, Джули произнесла сквозь зубы:
— Убирайтесь отсюда.
Незнакомец опешил:
— А вы не очень галантны.
— А мне плевать.
После этих слов мужчина вынужден был удалиться.
Джули закрыла лицо руками, пытаясь успокоиться.
Они с Ричардом работали над этой её реакцией на некоторых окружающих. Как перестать испытывать страх? Что он означает? Чем выделяются те, к кому она испытывает подобные эмоции? Вопросы остались без ответов, и… Ричарда больше нет…
========== Глава 4 ==========
Берк проснулся в холодном поту… Сон вернул в прошлое… далёкое, холодное, человеческое… Ему было тридцать три, ей восемнадцать. Счастливая пара посетила Россию по приглашению друзей… Счастливая?.. Молодой человек так думал… тогда…
Сейчас Берк поражался своей наивности, вере и любви трёхсотлетней давности. Циничная улыбка играла на губах вампира. Он чувствовал себя так, будто посмотрел старый фильм, от которого на душе остаётся осадок горечи и тоски… Но это всего лишь кино… с другими героями… людьми… А Моран давно перестал быть человеком… или…
Безумное желание вычеркнуть воспоминания о прошлом двигало вампиром три столетия, заставляя ломать себя, становиться более твёрдым, расчетливым, холодным, жёстким, а, порой, даже жестоким…
Но в жизни существуют различные НО… они рушат стереотипы, портят мечты, уничтожают радужные планы, в общем, являются своеобразными ложками дёгтя в бочках мёда украшенной нами действительности.
В реальности ликвидатор мог контролировать себя, во снах — нет… Берк часто бывал на Земле, но кошмары преследовали только в России, как будто отодвигали заслон, блокирующий подсознание, и оно заполняло существо болью, тоской и одиночеством, заставляя переживать трагичную историю своей собственной, поломанной, растоптанной любви и… жизни… триста лет спустя. Он уже не любил её… но забыть свою смерть не мог…
Вампир поднялся с кровати… ничто так не помогало отбросить воспоминания, как ледяной душ. Холодная вода смыла остатки сна…
Приезжая в Россию, Берк останавливался в загородном доме отца. Вокруг лес, тишина… Бывали моменты счастья и в этом месте… но не сейчас…
Последние пять лет Ричард Моран проводил больше времени в московской квартире. Дом грустил, скучая по хозяину. Тоска витала в воздухе, оседая на кожаных креслах, тяжёлых шторах, персидских коврах. Яма высушенного бассейна с первыми опавшими листьями на дне давила безысходностью, запущенные клумбы выглядели уныло.