Пять и девки, число которых Мохаммад не уточнил, а я особо и не допытывался. Времени на это не было, могли забеспокоиться, почему это их бро так долго не возвращается. Итак… Сначала любителя потрахаться срезать, потом быстро метнуться в зал, при этом постаравшись одного убить, а Намди Тавафу всего лишь ранить, но чтоб мог хоть некоторое время протянуть. Некоторое – это достаточное для допроса в полевых условиях. И на «десерт» – ликвидировать не то спящих, не то обдолбанных двоих. А девки… по ситуации. Никакого удовольствия их «стирать» нет, но случись нужда, рука не дрогнет. Отвыкла она от этого дела, давно уже.
Хорошо телевизор орет, громко так. Видимо, музыкальный канал, ибо вряд ли что иное может объяснить глубоко неприятные мне звуки рэпа, характеризующегося отсутствием вокальных данных, примитивностью музыки и, в большинстве случаев, текстов. Но сейчас он более чем уместен, создавая высокий уровень «белого шума», мешающего слышать что-либо за пределами комнаты, кроме совсем уж громких звуков.
Двигаюсь тихо, хотя понимаю, что это излишняя предосторожность. Дверь… открыта. Не в смысле без замка, а настежь распахнута. Чисто животные, трахающиеся, но при этом даже не подумавшие озаботиться прикрыть дверь, безразличные к тому, что их могут увидеть все мимо проходящие. Видна голая задница нигерийца, обрабатывающего свою подружку, двигающегося подобно какому-то механизму из эбенового дерева. Идеальная мишень. Вот в эту мишень и была направлена очередь эдак на полмагазина, дабы наверняка. С гарантией. А девка… увы, тут уж, как говорится, сопутствующий ущерб.
Перезарядка, ибо и запасные магазины наличествуют, и вообще привык по возможности иметь полный боезапас. Жизнь, она, знаете ли, многому научить в состоянии. Правка, она же контроль… не требуется, обе цели – намеченная и случайная – однозначно мертвы.
Обратно в коридор, а оттуда в зал. Слава богам, там явно ничего не услышали. Глушитель на моем «штайре» работал именно так, как ему и следовало. Приглушенные щелчки – это даже не «выстрел» пробки из откупориваемой бутылки, это несколько тише будет. Плюс полное отсутствие звуков от мной расстрелянных. Когда основная мишень – это голова, то при попадании в нее парочки пуль сложно издавать хоть какие-то звуки.
Чуть ли не идеальные условия. Не для меня, для новичка в делах устранения из мира некоторого числа «хомо сапиенс». Вот и еще одно доказательство того, что все эти «этнические преступные группировки» из стран сильно южных, весьма горных и прочих многопальмовых – есть не что иное, как мясо, которое легко сокращать в числе, а то и вовсе множить на ноль при минимальной решимости и отсутствия такой болезни, как «толерантность головного мозга», особенно переходящей в терминальную фазу. Ладно, плевать. Я уже на пороге зала, а там настоящая «картина маслом». Пятеро людей, один из которых Намди Тавафа, моя главная нынче цель, еще один явно из его шестерок, ну и три девицы, причем одна вполне себе белая. Наверняка официальная женушка Тавафи и по совместительству сторчавшаяся наркоманка, на все готовая ради дозы. Схема действий уже выстроилась у меня в голове, равно как и возможные запасные варианты. Вряд ли понадобятся, но лучше просчитать и эти варианты, чем потом мучительно раскаиваться… по причине словленных пуль в жизненно важные места организма.
Три, два… начали! Короткая очередь разносит затылок подручного Тавафи, который сидел, уставившись в телевизор, вполоборота ко мне. Шаг в сторону, чтобы никаких проблем с возможным ответным огнем. А, какие тут проблемы! Сидящий прямо на замызганном коврике Тавафи был поглощен исключительно кальяном, от которого шла тяжелая опиумная вонь. Ну и самую малость шлюшкой из числа единоплеменных, ублажавшей его оральным манером. Остальные две… Одна на диване в полной прострации. Вторая, та самая женушка наркобарыги, сидела на стуле и покачивалась из стороны в сторону, шевеля губами, не то разговаривая с кем-то невидимым, не то просто что-то шепча. Звук рэпа забивал всё.
Вот Намди и прилетела сначала пуля в левое плечо, затем в правое… Взвыл, болезный, аки та собачка из анекдота, ну прям совсем нечеловеческим голосом. Не удивлюсь, если хотя бы одна кость раздроблена. И только сейчас взвизгнула шлюшка, освободив свой рот от того, что находилось там раньше. Взвизгнула и… резво так, на всех четырех конечностях метнулась в сторону, забившись в угол. М-да, инстинкт самосохранения у таких вот созданий развит чуть ли не до предела. Именно инстинктом поняла, что если попробует метнуться в сторону выхода – я ее просто пристрелю. Поднятая раньше времени тревога мне нафиг не нужна! Зато та, которая на диване, лишь беспокойно заворочалась. Последняя же… так и продолжала безмятежно покачиваться, что-то бормоча, только немного громче прежнего. Звала кого-то по имени Рафаэль, жаловалась на что-то. Бедное создание, почти мертвое и без надежд на сколь-либо нормальное будущее.