— Вот сейчас и попьем чаю, — сбросив пальто на кухонный уголок и усадив заплаканного домового на табуретку, я принялась заваривать один из своих любимых чаев. Чего там намешано — лучше не вспоминать — некоторые травы кое-кому ядом являются, но тонизирует он отменно. Шкаф открылся сам, и две чашки с блюдцами торжественно выплыли и опустились на стол. Туда же устремились ложки из ящика. Вот вам и помощь домового!
— Ты больше не уйдешь?
Обернувшись, я застала Арчи на краю стола. Он аккуратно вскрывал пачку печенья.
— Дом мертвый без тебя. Да и какой я домовой без хозяйки.
— Отличный домовой, Арчи. Уйти… Разве что по работе, — надеюсь, в этот раз улыбка у меня вышла не очень кривая: — Я возвращаюсь на работу.
Домовой внимательно смотрел на меня, пытаясь понять, шучу я или нет, потом заворчал, скрывая радость. — Опять начнутся сигареты, пиво, ранения и драки. Опять в больницу проникать придется! Да передачи тебе носить!
— Что поделать, — я аккуратно поставила чайник на стол, — сама выбирала. С другой стороны — если б не работа, я бы тебя не нашла.
— Да. Садись, — Арчи пододвинул ко мне чай.
Усевшись на стул, я еще раз оглядела кухню — так странно возвращаться туда, куда не планировал возвращаться вообще. Это слово «дом». Он здесь… Чай непривычно обжег горло. Я отвыкла от этого вкуса.
Черт! Надо отвлечься! Чем угодно, иначе расплачусь: — Что у нас вообще тут творится?
— Все тихо. Несколько раз заглядывал твой Босс.
— Антуан?
— Не, — Арчи схрумкал печенье и уточнил. — Иншеан.
— Чего это он?
— Не знаю, молоко приносил. И просил не уходить.
Сердце пропустило два удара:
— Что?
— Просил не уходить, пожить без тебя.
— Он… — вопрос дался с трудом, — не объяснял почему?
— Сказал, что рано или поздно ты вернешься, — Арчи подозрительно на меня уставился. — Он знал, где ты?
— Да он сам же меня туда и отправил, чтоб… — я осеклась на полуслове — если Босс просил не уходить и подождать, значит, он знал, что я вернусь. Мысли заметались с немыслимой скоростью — знал, что вернусь.
Знал! По логике — этого знать никому не было дано. Если бы не Дракула — я бы не вернулась. Сговор? Или четко спланированное действие? Может ли Инш быть тем неизвестным, кто рассчитывает сделать из меня козырь?
Вполне…
Я ведь до сих пор не знаю, кто он и откуда. Пределы его сил мне тоже неизвестны. Покажите мне в нашем дурдоме того, кто знает, и я вытрясу из него правду. Когда оклемаюсь и сдам все нормативы. А я их сдам!
Домовой встревожился: — Хозяйка, что с тобой?
— Все в порядке. Задумалась, — я встала. — Приберешь?
— Конечно. Ты на работу?
— Да, заберу удостоверение, покажусь на глаза Иншеану и вернусь, — нехорошие выводы, но… как там говорил Шэ Холмс? Отбросьте банальные версии, оставив самую невероятную, и именно она и окажется правдой. Так что буду иметь в виду. Стоит присмотреться к нашему БигБоссу повнимательнее. Желательно так, чтобы он не обратил на это внимания. Не хочу становиться участником еще одной необъявленной войны.
Немного замявшись в коридоре, я все-таки вошла в спальню и прошла к комоду. Взгляд замер на закрытой черным платком рамке с фотографией. Рука медленно, очень медленно поднялась и сбросила шелк платка с рамки. Под ней была единственная фотография… наша фотография. По некоторым причинам мы не фотографировались вместе. Зачем? Все лучшие воспоминания в памяти и сердце. Да и наша работа диктовала свои правила. Этот снимок — исключение. Ладонь дрогнула, когда рамка оказалась в руке — Шон был в одежде арабского шейха, с закрытым лицом, только синие глаза искрятся смехом. Я сидела рядом — в костюме наподобие арабских танцовщиц. Лицо полускрывала тонкая вуаль. Сзади нас сверкали струи фонтана дворца эмира…
То давнее дело было самым… не то чтобы позорным для меня, как для оперативника, но веселым точно. Ибо там был Шон. Этот шулер умудрился вклиниться в мою операцию и смешать все карты. В результате местный эмир похитил мою светлость с базара, где я пыталась разобраться в хитросплетениях рыночной, что называется, торговли, и торжественно подарил этому мерзавцу Джейросу, чем тот нагло и воспользовался. Впрочем, я и не сопротивлялась… Может, мне перестать откликаться на мисс? Как бы то ни было, я все-таки вдова. Но слово миссис вызовет ненужные вопросы и кривотолки. Сплетен я не боюсь — хуже быть не может, а вот вопросов не хочу. Обручальное колечко осталось в квартире Шона. Значит, пусть пока будет мисс. Еще раз взглянув на фото, я вытерла набежавшие слезы, опустила рамку стеклом вниз, и бросила сверху черный платок. Все, я буду помнить тебя и так…
Память…
Шон…
Прости…
Знаешь, там не страшно, просто там… просто там — смерть. Там ничего нет, там только темнота.
— Хозяйка, — Арчи проявился на краю комода.
— Что?
— Вот, — домовой аккуратно вложил в мою ладонь отглаженный платок яркого сапфирового цвета… Сердце в который уже раз замерло, забыв как биться, по щекам все же потекли слезы — этим платком Шон перетянул мое порезанное запястье в тот день. Этот цвет был постоянно с ним. Это цвет глаз моего шулера…
— Откуда он? — я вытерла набежавшие слезы. Первым делом закажу водостойкую тушь. От слез в ближайшее время мне никуда не деться.
— Твой Босс принес.
— Хоть что-то на память осталось, — резким движением платок был завязан на шлевке джинс. Яркое пятно в черной одежде. Выдохнув, я двинулась на кухню за пальто. — Все, Арчи. Я ушла.
— Машину возьмешь? — Арчи перепрыгнул из комнаты в комнату.
— Нет. Порталом. Сигарет еще надо купить. Я черти сколько не курила нормальных сигарет!
Домовой только тяжело вздохнул. Ну, не любил он сигаретный дым. Первое время пытался меня отучить от курения, но потом смирился — теперь только каждый раз проветривает квартиру и скрупулезно отмывает пепельницу.
Дверь захлопнулась за моей спиной. Вниз… По лестнице и никакого лифта. Тяжелая подъездная дверь распахнулась, мне в лицо ударил морозный ветер. Хорошо, что я тепло одета. От моей квартиры до офиса минут сорок неторопливой ходьбы. Выдержу? Нет. Слишком много людей.
Мгновенный вихрь стандартного рабочего портала, и я в парке перед офисом. Вот тут и прогуляюсь.
Снег заскрипел под толстыми подошвами ботинок. И тишина поглотила меня… спокойная, звенящая. Парк перед офисом недаром славится своей тишиной и покоем.
Здесь никогда не бывает привычного уличного шума.
Здесь никогда не бывает лишних людей.
Это место только для нас, работающих и служащих в Агентстве. Зима… Господи, а ведь здесь действительно больше года прошло. Тогда тоже начиналась зима. Сейчас вроде… а черт его знает, что сейчас за месяц! На календарь посмотреть я не удосужилась. Да и все равно! Я остановилась на дорожке и запрокинула голову, уставившись невидящим взглядом в тяжелую тучу над головой, щедрой рукою сыплющей вниз снежинки. Гипноз не удался — морозец игриво цапнул меня за щеки, и я мотнула головой, прогоняя непрошенные слезы. Расклеиваюсь.
Совсем расклеиваюсь.
Вытащив из внутреннего кармана очки, я скрыла глаза за в миг потемневшими стеклами. Хорошая штука.
Будь проклята эта война!
Шаг за шагом приближался главный вход в третье отделение. Пусто.
Никто не стоит на крыльце.
Никто не перешучивается.
Никто не курит…
Двери гостеприимно распахнулись, обдав теплом и заставив снежинки застыть капельками воды.