- Честное слово, я понятия не имею, каким образом рассчитывается подоходный налог, - поклялся я.
Она слегка нахмурилась и убрала свою руку.
- Ты очень здорово умеешь юлить, красавчик.
- Что поделать, ты слишком сильно на меня давишь. Ну почему я не могу быть просто бывшим мужем неприступной миссис Логан?
- С такими-то шрамами? А какой у тебя был вид, когда ты услышал фамилию Фредерикс, а... - Она опустила глаза. - Ты не можешь винить меня за то, что я просто хочу знать. И вообще...
- Что еще? - спросил я, когда она снова запнулась.
- И вообще, я и к тебе в мотель приехала не просто так, от нечего делать. Мне... ну, в общем, мне стало интересно.
Ее лицо залил смущенный румянец. Заметив это, я усмехнулся.
- И что, ты вообразила себя Матой Хари?
- И, полагаю, мне это неплохо удалось, красавчик, - решительно заявила она. - Да, ты её бывший муж. Это бесспорно. Но это не единственное твое амплуа. В тебе есть нечто... - она замялась.
- Что?
- Нечто особое, нечто жутковато-настораживающее, что ли, - продолжала она без улыбки. - Я видела-перевидела немало таких ухарей; всю свою жизнь я, можно сказать, только и занимаюсь тем, что вынужденно общаюсь с разного рода прохвостами, пытающимися прижать моего отца. Половина из них - а, точнее, процентов девяносто, наверное - были готовы удовлетвориться крупной взяткой, а остальные искренне верили, что они действуют во благо всего человечества. У меня нюх на таких придурков, я их чую за километр. Не думай, красавчик, это вовсе не намек. Ты не жаден до денег и не особо искреннен. И мне просто интересно, чего ты добиваешься.
Я немного помедлил и затем спросил:
- Скажи, Мойра, а ты очень любишь своего отца?
- Терпеть его не могу, - с готовностью ответила она. - Он сбагрил мою мать... в дурдом, наверное, можно и так сказать. В какую-то глухомань! А ведь её можно было ещё вылечить, ведь многим алкоголикам помогает лечение, но он не пожелал с ней возиться. Наверное, ему просто не хотелось, чтобы она мозолила ему глаза и пила томатный сок на вечеринках, напоминая всем, что жена Сала Фредерикса - безвольная пьяница; тем более, что к тому времени от её былой красоты не осталось и следа, а он любит, чтобы его окружали красивые, породистые женщины. Поэтому он и спровадил её подальше, поселил в одном миленьком райском уголке, где она могла бы спиться окончательно, никому не мешая и не надоедая. Вообще-то она ещё не дошла до ручки, но, судя по всему, ей уже осталось не долго... - Она неотрывно глядела мне в лицо. - Это ответ на твой вопрос. Но если ты спросишь меня, что я думаю на этот счет... Только пойми меня правильно, Мэт. Мне наплевать на него, ему наплевать на меня, но есть вещи, которые мы не в силах изменить. Он мой отец, и это связывает меня с ним. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.
- Да, - согласился я, - вполне понимаю.
- Хотя, может быть, это и глупо, - продолжала она. - В наше время, если ты вдруг узнаешь, что твой лучший друг оказался коммунистом или жуликом или ещё кем-нибудь в этом же роде, то считается, что его нужно немедленно сдать властям; это твой долг перед обществом, и наплевать на дружбу, личную преданность и прочую чушь - раньше люди умирали за это, но в наше время на такие мелочи никто не обращает внимания. Что же до семейных уз, то за время учебы в колледже я стала настоящим экспертом в этой области. Нет ничего удивительно в том, что какой-нибудь маменькин сынок вдруг начинает поливать грязью своих любимых мамочку или папу. Это нормально, он просто сбрасывает с себя ярмо их навязчивой опеки и начинает чувствовать себя свободным. Моя же проблема в том, что я не вхожу в число этих сложных натур, и, вообще, гражданин из меня - никакой; мне наплевать на свой долг перед обществом. Я просто тупая девчонка из провинции, и мой отец - это мой отец. И даже тот факт, что он порядочная сволочь, ровным счетом ничего не меняет. - Она тяжело вздохнула. - Просто я хочу сказать, что...
- Все в порядке, детка, - перебил её я. Я знаю, что ты пытаешься сказать. Но можешь быть спокойна, я не обращусь к тебе за помошью ни при каких условиях, даже если мне это будет жизненно необходимо. К тому же мне нет никакого дела до твоего старика. Честное слово.
Она, похоже, пропустила мои слова мимо ушей.
- Я лишь хочу сказать, что даже если ты очень крутой парень, который может спасти всю страну, я не собираюсь крысятничать и никого выдавать не буду.
- Я все понял, - заверил я её. - А теперь давай, допивай свой мартини; надеюсь, такого больше нигде не подают.
Она немного помолчала, а затем снова нерешительно заговорила.
- Мэт...
- Что еще?
- Недели две тому назад я возвращалась из Мексики. Меня остановили на границе. Знаешь, обычно там не обращают никакого внимания на тех, кто едет сюда из Хуареса. Им просто говоришь, что не везешь с собой ничего, кроме бутылки какого-нибудь дешевого ликера, и тогда тебя отсылают заплатить этот дурацкий налог в пользу штата Техас, и на этом все формальности заканчиваются. Но в этот раз они буквально превзошли сами себя. Машину разобрали практически полностью. Я даже думала, что они позовут какую-нибудь бабу, чтобы она обшмонала меня. Но мне кажется, что они искали кое-что посерьезнее обыкновенной контрабанды. Когда отец прослышал об этом, он прямо-таки сам не свой стал.
- Ну и что?
Она пристально взглянула на меня и сказала:
- Черт возьми! Ведь все дело в наркотиках, не так ли?
Наступила непродолжительная пауза. И официант воспользовался удобным моментом, чтобы подойти к нам и, сунув мне локтем в лицо, поставить перед моей спутницей тарелку с едой. Затем он точно таким же образом сунул локтем в лицо ей, чтобы обслужить меня. И удалился, весьма довольный собой и тем, что сделал все именно так, как предписывал этикет.
- Ну так как? - повторила она. - На протяжении всей своей жизни мой отец только и занимался тем, что преступал закон; так что следовало бы ожидать, что рано или поздно он докатится и до этого. Все дело в наркотиках. Наверное, те люди на границе каким-то образом прознали, что он ожидает... ожидает поставку, и решили, что я повезу его товар через границу, да? - Она выжидающе глядела на меня. Я молчал, и тогда она снова повторила: - Ну так как же?