Может быть, все наоборот. Ты был всем. Ты был во всем.
Седьмой круг и седьмое небо сливаются воедино.
На миг Лиль видит все вместе: спираль из земли в зенит и из земли в глубины ада; гигантский волчок, который вращается, набирая скорость. Лиль видит и мысли Кида — яркие, беспокойные, похожие на встревоженный рой. Мысли Тако — низкие, гудящие, будто туго натянутые над землей провода. Мысли Чихуа — острые, будто направленные в спину ножи.
Как мы все похожи.
Какие мы все разные.
А потом он переступает порог и видит артефакт Разлома — небольшой светящийся бубен, лежащий на груде обломков и мусора в углу полуразрушенного здания. Такая кроха — и генерирует столько реальности…
Если его взять в руки, сияние пропадет. Впрочем, оно и сейчас есть только для левого глаза Лиля.
Лиль едва успел пригнуться — нож пролетел над головой и ударился в стену. «Хорошо, что у него нет ружья», — подумал Лиль, оборачиваясь. Ружья имелись только у Тако и у Профессора.
Чихуа стоял позади Лиля, сжимая второй нож. Лицо застыло, глаз за темными очками не разглядишь.
— Как ты прошел? — спросил Лиль. Впрочем, ответ он уже знал. Если ад пропускает сквозь себя, он предоставляет выбор.
— Да уж так, — Чихуа обнажил мелкие острые зубы. — Отдай цацку, костлявый.
— Что с Кидом?
— Жив твой зверь, не бойся. Цацку отдай, говорю тебе. По-хорошему. Оружия у тебя все равно нет.
— Ты ошибаешься, — сказал Лиль и потянул из груди наконечник сариссы — все еще дымящийся от яда.
Он даже не кричал от боли. Его словно бы не стало.
…В круге восьмом, говорила матушка До, пропадает понятие о долге. Это ловушка для тех, кто шел по небесам. Понимаешь? Небес всего семь; кругов ада же — девять.
Девятый круг для тех, кто и восьмой каким-то чудом прошел — там ты теряешь представление о себе самом.
«Седьмое небо, — шепчет Лиль, доставая копье демона из трупа Чихуа. — Седьмого неба… на всех не хватит…»
— Эй! — Кид схватил его за запястье левой, костлявой руки. Дернулся, — кому приятно трогать скелет? — но не отпустил. — Лиль, мать твою! Что ты делаешь?
Лиль бессмысленно посмотрел на него, потом сфокусировал глаза.
Они оба стояли на коленях перед наполовину разделанным телом бывшего соратника. Кид держал Лиля за руки. По-прежнему шел дождь; теплые капли падали на пыльный бетон — дробные удары — и в мусор — легкие шлепки. Где-то вдали глухо зарокотало. То ли гром, то ли в Невидимых горах лавина сходит.
— Жертву приношу, — ответил Лиль заплетающимся языком.
— Вижу, что не крестиком вышиваешь… Линять пора. Цацку я взял.
— Как? — Лиль вцепился в густую шерсть на предплечьях Кида. — Как, черт тебя дери?!
— Увидел, как Чихуа мимо прошел, за тобой следом. Его внешний вид не оставлял сомнений: совсем крыша поехала. Тебя надо было спасать. В критических же ситуациях человек… — Кид запнулся, посмотрел в левый, зрячий глаз Лиля, вздохнул и достал из кармана маленькое карманное зеркальце. — Вот.
Теперь оно уже, конечно, разбилось. Но все равно Лиль смотрел на осколки стекла в маленькой раме, как зачарованной. Похоже на крошечные зубы. Маленькая пасть, которая поглотить, если зазеваешься.
— Откуда это у тебя?
— Заначка, — пожал плечами Кид.
Племя Аргуса занимает небольшие угодья в треугольнике, очерченном Заповедным лесом, барханами подле Залива и Невидимыми горами. Там, где сейчас горы, раньше стоял город — с небоскребами и автострадами, все как положено. Там, где сейчас Залив, раньше текла одна большая река с множеством притоков. А Заповедный лес всегда оставался заповедным лесом, при любой власти. Не всегда туда можно было попасть, что да то да.
Где-то там спрятаны и бункер Змея-Горыныча, и избушка матушки До. Над бункером иногда поднимаются клубы пара: Змей кует оружие конца света. Говорят, когда он удовлетворится результатом, конец света — не путать с Разломом — все-таки наступит. Но Змей перфекционист: вот уже пару миллионов лет ему ничего не нравится.
Избушку матушки До найти труднее, она все время путешествует. Профессор, впрочем, как-то умудряется: они с матушкой До старые друзья еще с того времени, когда она его чуть не съела, а он ее — чуть не поджарил. Сейчас они рассказывают эту историю, как анекдот.
На том берегу Залива колышется вековечная тьма. Аргус, который в прошлой жизни был моряком, иногда мечтает вслух: когда-нибудь они построят корабль и поплывут туда…