- Мы принимаем твои дары, хотя они и не нужны нам. Но видя твое смирение... потому теперь ты можешь войти в Цитадель.
- А мои спутники?
- Они тоже что-то оставят? - с плохо скрываемым интересом и блеском в глазах мальчик с девочкой разглядывали все, что разложил Иньясу.
- Ну это уже...- начал было Опау, но Мунаре ловко ударил его, впрочем не сильно, по подбородку, так , что рот того с клацаньем захлопнулся.
- Мы также оставим дары, и смиренно просим показать нам путь в Цитадель.
- Ни за что,- Опау потирал горящую щеку. Но прежде чем он успел что-то предпринять, Мунаре ловко выхватил у него из рук гарпун, стянул с уха Каукаматуа, добавил к весьма внушительной куче свой бумеранг, и поколебавшись снял все украшения.
- Дар достойный,- выразил общее мнение белый слон.
- Я принимаю дар,- откликнулся тигр.
- Подарки... красивые,- мальчик с девочкой уже делили между собой меч Иньясу.
- Смирение показано,- негритянка развела детей, указав на вещи.- Вы можете взять все обратно. Призракам они ни к чему. Старейшина Рам видел все, что здесь произошло.- Один за другим призраки растворились в воздухе. Их исчезновение словно приподняло невидимую завесу. Миг, и они стояли перед огромным утесом, у подножия которого высилась Цитадель Алмуна.
- У старейшины Рама есть чувство юмора,- пробурчал все еще взъерошенный Опау. Но все же и он двинулся вслед за остальными.
- Так вот она какая, Цитадель,- Иньясу во все глаза рассматривал невиданный шедевр архитектуры. Значит, легенды о Шамбале - правда.
- Мы уже целый час не можем добраться до стен,- Опау снова начал ныть. Мунаре уже не обращал на него внимания. Солнце к этому времени почти коснулось вершины гонной гряды. Так скоро и ночь настанет. Не ночевать же им прямо здесь. Ноги наливались свинцом. Голова от разреженного горного воздуха слегка кружилась. Длинные тени тянулись от стен Цитадели, которой путники никак не могли достичь.
- Нас же пропустили эти проклятые призраки. Что еще им от нас нужно? Может станцевать? - Опау мрачно выжигал взглядом все три фронтона башни - пагоды, венчающей массив стены. Даже с этого расстояния была видна мозаичная кладка белыми и голубыми плитками, украшающая стены Алмуна. Ни ворот, ни окон в них не было. Бойницы не нужны были Алмуну. Цитадели не от кого было защищаться. Паутина защиты, оплетавшая сложнейшим узором весь периметр, не пускала случайных путников. Ничто случайное, впрочем, и не могло проникнуть в Цитадель.
Резкий свист, быстро приближающийся к ним со спины, откуда они держали путь, отвлек Иньясу от сонного созерцания такой уже казалось недосягаемой цели. Свист перешел в стрекот, и резкий ветер растрепал и так стоявшие дыбом волосы Опау, заиграл брелками Мунаре.
- Что это?! - глаза Опау расширились, а затем недобро сузились. - Вертолет? Здесь?!
От того, что чему-то не веришь, вовсе не означает, что этого нет. Настолько чуждая этому месту техника двадцатого века, вертолет все же был вполне реален. Небольшой частный транспорт, легкий и маневренный. Друзья вынуждены были прикрыть лица руками, чтобы песок и мелкая галька, потревоженные мощными воздушными потоками не попали в глаза. Винт не сбавил оборотов, а значит, вертолет не собирался садиться надолго. Зависнув в полу метре над землей, пилот подождал ровно столько чтобы пассажиры успели выйти.
- Эй! Что они здесь делают? - возмутился Опау, но вынужден был тут же захлопнуть рот, чтобы в него не набился песок.
Из вертолета вышли двое. Первым легко выпрыгнул русоволосый парень. Его длинные светлые волосы были повязаны в низкий хвост. А простые брюки и легкая светлая рубашка, похожая на блузу надулись мешком от порывов воздуха. Протянув руку, он помог спуститься вниз второй пассажирке.
- Какой воспитанный молодой человек. Ты совсем не изменился, Николя,- поблагодарила она.
- Ник, госпожа Ольва. Позвольте, я понесу ваши вещи.- парень слегка поклонился.- До Цитадели еще минут десять ходьбы.
- Благодарю, но...,- та, кого звали Ольва могла бы показаться красивой, если бы не через чур строгое выражение лица, обрамленного густыми каштановыми волосами. Уложенные в два тяжелых валика, сзади они переходили в свободную косу. Внимательные зеленые глаза мгновение изучали путь до Цитадели, а затем она нашла взглядом их троих.
- Я знаю, кто мне поможет,- ее рука, затянутая в длинный строгий рукав пиджака, безошибочно указала на Мунаре и Опау. Обоих точно по голове приложили.
- Я что, не ясно выразилась? Или вы невежды не поможете женщине из простой вежливости?
- Да кто она такая! - взвился Опау.- Как ты сюда попала? Не вертолете.. В Цитадель... пешком.
- Умолкни, от тебя слишком много шуму. - Взмахом руки Ольва просто оборвала его излияния.- Я узнаю тебя, Упаоу. Или тебя зовут как-то иначе?
- Вы тоже священники, верно?- Иньясу, прищурившись, против солнца разглядывал странную пару.
Женщина посмотрела на него как будто впервые увидела. Покачала головой, добавив нечто вроде: 'Этот хотя бы без крика. Не терплю шума. Я думаю, это очевидно,- пришел ответ на вопрос,- раз мы тоже здесь. Как тебя зовут, мальчик? Хотя, кажется, мне известно, кем ты можешь быть. Не думала увидеть тебя здесь'.
- Меня зовут Иньясу Канти. А это Мунаре и Опау,- представил он друзей.
- Я так и думала,- вспыльчивый священник Тангароа и практичный служитель Джарапири,- кивнула Ольва.
- Как ты меня назвала?! - большего Опау не успел выкрикнуть.
Одно стремительное движение Ольвы, и нижняя часть лица Опау оказалось заковано в ледяную маску.
-Это помешает говорить глупости. Видимо придется снова браться за воспитание. Ну, детей, я воспитывать умею. А пока, берите пример с Ника,- вот что значит традиционное воспитание. В России еще почитают старые порядки.
- Вы прилетели на вертолете из Дели? - Мунаре уже полностью пришел в себя, даже бровью не повел в сторону пытающегося растопить лед с помощью своего спутника Опау. - Но правила...,- хотя голос Мунаре звучал вежливо, ответ пришел резкий, подобный удару хлыста.
- Правила мне известны не хуже тебя, мальчик. Они предназначены для таких, как он,- легкий небрежный жест в сторону сражающегося самого с собой Опау,- чтобы научить терпению. Хотя, вероятно, в данном случае, это уже не исправить,- вынесла свой вердикт женщина.
- Я знаю вас, вы - Виол, священник Хель. А кто с вами? - поинтересовался Мунаре.
- Ник Демидов,- русоволосый парень приветливо улыбнулся, помахав рукой.- Священник Перуна, если помните. Иньясу, я рад, что ты с нами,- доверительно закончил парень, обернувшись к нему.
- Ну а теперь, раз все вы знаете, как мое имя, думаю, сложностей не возникнет. Даже если для этого потребуется еще двести лет, я сделаю из вас настоящих джентльменов.
- Виол,- начал было Иньясу.
- Можешь обращаться ко мне - Ольва. С тобой нам нужно будет поговорить отдельно. А вы двое,- я не собираюсь вено тут ждать. Сегодня всем нужно выспаться. Завтра предстоит нелегкий день. И осторожнее с багажом. Там у меня старинный сервиз севрского фарфора. Если хотя бы одна тарелка треснет,- глаза Ольвы холодно блеснули обещанием скорой расправы.
- Никуда я...- гневный голос освободившегося Опау пресекся, едва Мунаре быстро зашептал ему что-то на ухо. Иньясу мог только порадоваться за друга, что Ольва не видела взглядов, которые он кидал ей в спину. Но, о чудо, священник Тангароа все же взял один из чемоданов и покорно потащил следом. Мунаре не отставал от него. Небольшой рюкзак на спине Ника был, очевидно, всей его поклажей.
Что-то здесь было нет так. Чтобы Опау безропотно ( ну почти) выполнил поручение этой Ольвы... Он сам не мог вспомнить о ней ничего. Но вскоре понял, что быстро учится. Ольве стоило только рот раскрыть, а Мунаре с Ником уже исполнять ее приказы. Опау хотя и ворчал себе под нос, но не отставал от остальных. Странно другое,- пару раз Иньясу ловил на себе ее проницательный взор, когда Ольва думала, что он смотрит в другую сторону. Пока остальные носились вокруг нее то с платком, то с водой, Цитадель приблизилась, и нависала теперь над ними величественной громадой. Как оказалось, впрочем, стены ее вовсе не были так высоки. Эту иллюзию создавало голубовато - призрачное продолжение их. Та самая защита, как упомянул Ник. Ни призраков, ни других стражей они больше не встретили. Только вблизи стало ясно, что входа как такового она не имеет. Там, где ему следовало располагаться в стену было вмонтировано каменное кольцо в рост человека, состоящее из восьми сегментов, каждый своего цвета.