...-Мне жаль, что так получилось. Но смерть твоей жены не была напрасной. Она погибла, потому что ты стал слабее, чем необходимо, чтобы закончить Противостояние,- Иньясу стоял на коленях, на них лежал тело молодой женщины, почти девушки. Дорогое сари из синего шелка было изорвано словно ножницами, хотя на ее теле не было видно ни царапинки. Грудь ее не вздымалась.
-Аджиса,- ты совершил ошибку. Ты мог убить нас всех, одного за другим. мог нарушить все правила и законы Цитадели, но тебе не следовало даже пальцем касаться Майи.
-Что? ты веришь, что это сделал я? Я ведь знал ее, и не раз был гостем в твоем доме. Мне всегда нравилась майя. Она могла бы стать великим священником, но никогда не пользовалась своим саном. Потому, что всегда считала что долг жены прежде всех остальных. Она чтила старые традиции. В отличии от тебя.
-Не смей, не смей произносить ее имени своим губами. Ты или твои приспешники, это не имеет значения!
-Ну, формально ты прав, итак, все же, что ты реши? - голос Аджисы был бесстрастен, и холоден, как и сияние Иглы Парамартхи за его спиной.- Сейчас самое время проверить, насколько я был прав. Мы можем вместе войти в Иглу. Такого никогда никто не делал, думая, что это невозможно, Но я так не считаю. Решай, сейчас, быть может это наш единственный шанс, чтобы предотвратить грядущую катастрофу,- Аджиса протянул ему руку.
Священник Вишну отшатнулся,- ты безумец, из-за твоего безумия ты хочешь повернуть ход истории так, как тебе кажется верным.
- Ты удивляешь меня,- глаза Аджисы потемнели, когда он разглядывал свою пустую ладонь.- Ты слышал мое пророчество, ты знаешь, что это правда, мои пророчества всегда сбываются. Это видение возможных вероятностей, Гелла, Кальтар, Тами, Вольфзан,- они верят, что его возможно предотвратить. Я видел будущее, через двести и семнадцать лет, в две тысяча семнадцатом году, я видел полыхающую землю, но этот огонь горел не сгорая, он пожрал все, что было на планете, а затем голод его стал еще сильнее, и он начал поглощать саму землю. Это то, что создали они, оружие, с которым уже не в силах будут справиться. Они создали его. Создали, и силу им дала не сторона Разрушения, их руки направляла воля Люсола. Мы не можем пойти против него, но мы можем объединить силы созидания и разрушения, тогда, мы сможем бросить ему вызов, тогда мы сможем не допустить рождения тех, кто готовит смерть мира. Все эти ученые,- поморщившись проговорил Аджина,- те, для кого и с кем они создали его, те, кто воспользовались им наконец, чтобы удовлетворить собственную гордыню. Мы не позволим им родиться. История может пойти не путем созидания, ни путем разрушения, но тем, которым мы укажем ей. Мы вместе, священник Вишну. - Взгляд Аджины скользнул Майе,- оставь ее, ты больше не поможешь ей, но ты можешь спасти тех, кто буде жить через двести лет, тысячи лет вперед, встань и иди со мной, во имя будущего лока земли!
- Лжец,- прошептал Иньясу, ощущая как слезы застилают такое близкое, оставшееся таким молодым лицо, смерть уже разгладила черты майи милосердной дланью. - Все это ложь. Тебе нет никакого дела до судеб мира, ты предал своего господина. Шива натараджа никогда не был разрушителем ради разрушения, а ты никогда не станешь достойным его, ты не имеешь права называть себя священником Шивы, ты не более чем убийца. Убийца!- выкрикнул Иньясу.- Меч полыхнул отраженным светом иглы и, казалось, вобрал в себя половину ее света. Он взял его двумя руками за рукоять и лезвие, поверх него он смотрел на Аджису. Свет окутал клинок, проникая внутрь все глубже, становясь им, пока весь клинок не стал самой иглой, иглой отраженной в зеркале меча.
-Меч... Кханду, как он у тебя оказался!- Аджина выглядел пораженным, он отступил на два шага.
-Я не помню,- улыбнулся Иньясу, и улыбка его, когда он поднялся, направив клинок в грудь Аджины, была улыбкой самой смерти. Он сделал шаг вперед. И Аджина отступил еще на два. В руке его появилось Пашупати. А в следующий миг взмах копья уничтожения лишил все пространство последнего препятствия свойства существовать. Ноги Иньясу и Аджины теперь покоились в пустоте, вверху и внизу и вокруг них была игла, тончайшей синей стрелой устремляющейся из и вовне. Но этот удар не потревожил даже волоска Иньясу, заслонившегося мечом Кханда словно щитом.
- А... кажется, я начинаю понимать,- кивнул Аджина, внимательно следя за движениями Иньясу, будто по настоящему опасался подпускать его к себе.- Цитадель дала тебе право закончить Противостояние. Рам разыграл прекрасный спектакль. Не удивлюсь, если он лично дал тебе это.- Аджина кивнул на полыхнувший яркой вспышкой Кханду. - Оружие богов изначальных битв. Помнишь, как мы сражались тогда плечом к плечу с асурами. Это было прекрасное время.
- Нет, не помню,- оскалился Иньясу.- Я не помню... ничего, не помню битв, не помню того, что было, не помню тог, что есть и того, что будет, и ты...
- Нет, прежде, ты потеряешь все!- в глазах Аджины всколыхнулся настоящий страх, когда Иньясу сорвал с шеи каустабху. Рука, сжимающая ее, сверкала белым светом, свет словно стекал с ладони, тело Иньясу тряслось мелкой дрожью.
- И ты тоже... станешь воспоминанием,- и с этими словами Иньясу метнулся вперед. Широко распахнулись глаза Аджина, в удивлении слово не веря он смотрел на клинок, вошедший в его тело. Вскрикнув, Иньясу упал на колени, напротив него медленно опустился Аджина, по-прежнему в неверии вглядывался лицо Иньясу. В его глазах застыл немой вопрос.- Неужели все из-за того, что ты отказываешься принять правду? Но...- Аджина тяжело дышал. Колени его окрасились лиловым в синем свете иглы,- ни моя смерть, ни то, что ты забыл об этом, не изменит будущего. Как ты не понимаешь? Ты сам, своим поступкам позволил будущему начаться сейчас.
- Будущее... можно изменить, но через двести лет, его изменят не ты и не я, есть более достойные... последняя искорка исчезла в кристалле Каустабхи, выпашем из обессилившей руки Иньясу. Голова его упала на грудь.
'Иньясу! ... священник Вишну!' - голоса Упау, Менре, Тавильды он узнал их, и... они стали для него незнакомыми...
'Господин Аджиса!' - с другой стороны группа не меньшая по числу странно людей подбегала к тому, кто лежал напротив него. Человек, ранен, тяжело. Рана была слишком глубока... и что-то, закрывающее пол неба, ослепительно сверкало, не позволяя разглядеть лица тех, кто окружил его, произнося бессмысленные фразы.
-Иньясу, Иньясу! Ты слышишь меня? Ответь, ты можешь встать? Сражение еще не завершено. Ты ведь глава триады, вставай, вставай...
- Нет, оставьте его. Отойди Тавильда,- странно одетый в длинные голубые одеяния темнокожий человек подошел и склонился над бесцветной вещицей, лежавшей рядом с Иньясу. Это был изящный кулон, будто сделанный из бриллианта, такой должен стоить безумно дорого.- Он не сможет сражаться с нами. Хотел бы я знать, что здесь произошло.- Глаза человека остановились на другом раненом человеке,- он уничтожил собственную память, ради чего?
Один из тех, кто встал на колени рядом с раненым темноволосым человеком в бело- голубых одеждах, поднял голову и взглянул в лицо Иньясу. Если бы чувства могли убить, то они выжгли бы его изнутри. Одетый в зеленоватый охотничий костюм светловолосый человек не разжимая губ проговорил,- и эти слова каким-то образом прозвучали прямо в его голове. Они ударили волной всепоглощающей боли,- 'Ты заплатишь за это в следующей жизни, сейчас будет слишком просто если ты умрешь не зная, за что, я буду ждать тебя, через двести лет, ты заплатишь за убийство священника Шивы. Боль взорвалась в голове ослепительной вспышкой. Клинок что каким-то образом оказался в его руке, ударил по его отражению. Зеркало разлетелось на осколки, по мечу заструились волны синего света.- Меч Кханду...
Иньясу повернулся вправо. Аджина отступил на шаг, потом легко запрыгнул на один из сталактитов, в изобилии разбросанных в пещере, обеими руками за спиной коснувшись другого зеркала.- Ну, ну братик, ты же не убьешь меня за то, что я подарил тебе твое прошлое. Ты ведь больше всего хотел вспомнить. Разве не так? Теперь у тебя есть второй шанс, подумай об это, и в этот раз у Иглы, я задам тебе тот же вопрос, братишка.