Суи использовали весь свой арсенал оружия. Ядерная бомбардировка и разработка новых вирусов, способных уничтожить молодую расу, стали только цветочками. В ход шли любые методы и любые способы. Понятие морали полностью прекратило существовать.
Флэт не был военачальником, и даже не пытался им стать. Он был мастером генной инженерии, и знал историю двух миров со столь же кровопролитными бойнями. Он заранее знал, как поступят лидеры суи, а его собственные генералы очень быстро научились воевать сами.
И он, Флэт, все ещё ненавидел. Он наслаждался войной. Он заставил предтечную расу перевести свою экономику на военные рельсы. Затем суи стали вынуждены поставить у станков своих женщин и детей. А потом были вынуждены сделать из них солдат.
Спустя десятилетие жесточайшей кровопролитной мясорубки, суи капитулировали. Флэт принял условия капитуляции и заключил с ними мир на своих условиях оккупации. Создав резервации, он согнал в них разоруженных суи, провозгласив новую политику мирного сосуществования. А затем уничтожил их всех разом, разорвав все договоренности.
И ни один из тери под его командованием не возразил ему.
Война унесла миллиарды жизней, но оказалась короткой. Цивилизованный мир перестал существовать, но мир как таковой выжил.
Но ненависть Флэта только возросла. Он уже научился любить снова, любить тех, кого создал. Но избавиться от ненависти уже не был способен.
Он изо всех сил пытался научить своих детей — расу тери — любви. Но, не смог. Он создавал их по своему подобию. И, как оказалось, ни добрым, ни любящим, он никогда не был.
Гражданская война, и последовавшая за ней Эпоха Каннибалов стали неизбежными…».
***
Она вскрикнула, и выронила книгу на пол. Кожа переплета стала черной, с белесым налетом. Из-под нее сочилась желтая слизь. От книги исходил тяжелый запах гниющего мяса.
Лила с ужасом уставилась на свои руки. Они болели нестерпимо и мучительно. Так, будто кто-то глодал её кости. Продолжал и продолжал глодать.
Она упала на пол, и закричала, что было сил.
Саймон, с трудом очнувшись от нахлынувшей на него тьмы беспамятства, уставился на агонизирующую рысь. Она кричала и кричала.
Кричала, что у неё нет больше рук.
Саймон достал из кармана разгрузки антишоковый набор и, из последних сил навалившись на Лилу и прижав её к полу, воткнул в нее иглу шприца. Торопясь, чувствуя как игла гнется в бьющемся судорогами теле, и опасаясь, что она может сломаться, он выдавил содержимое и откатился, выдернув пустой шприц.
Прошло несколько невыносимых минут, пока Лила не перестала биться, и не затихла.
Саймон осторожно подошел к ней и присел рядом.
— Лила, ты как?
— Уже лучше, Саймон. Спасибо.
— Я дам тебе ещё одну дозу обезболивающего, через десять минут. Так положено по инструкции.
Рысь кивнула.
— Мои руки, Саймон…
— Что с ними?
— Их нет…
Саймон поглядел на её прижатые к груди ладони. Они выглядели в полном порядке.
Он осторожно погладил её по голове.
— Ты полежи пока, не двигайся. После второго укола станет легче. И мы пойдем искать выход. Хорошо?
Она не ответила. С раскрытыми от страха глазами она смотрела на свои руки. И не видела их.
***
После второго укола действительно стало лучше. Саймон предложил понести её рюкзак, но она отказалась.
Она устала. Воздух, казалось, выпил из неё все силы. Однако её руки вновь появились. Она так обрадовалась им, что долго и тихо плакала от облегчения.
По мере того, как они спускались, становилось теплее. Лила чувствовала путь к ближайшему подпространству, из которого можно было поискать дверь в квартал Абрафо.
Но этот обратный путь казался им вечностью. Лестницы и залы быль столь похожи друг на друга, что, казалось, закольцевались.
Лила бросила взгляд на Саймона. Тот, пошатываясь, брел за ней, похожий на собственный призрак.
Время перестало существовать. Точка его отсчета исчезла.
Проход по очередному коридору перегородил упавший стеллаж. Книги заплесневелой кучей лежали рядом.
Она подобрала с полу скомканный лист желтой бумаги и расправила его. Тот был грязен, словно им протирали от масла руки, а затем бросили в пыль. Его покрывали прописные буквы синих чернил, выведенные явно детским почерком. Она вгляделась в них, пытаясь разобрать.
А разобрав, прочла их все.
***
«…Алекс сжал кнопки фиксаторов обойм, и пустые магазины начали свой путь к захламленному полу. Они ещё не успели коснуться грязного бетона, когда новые обоймы с сытым щелчком заняли их место. Пальцы обеих рук синхронно переместились поверх затворов. Быстрый, доведенный до автоматизма толчок большими пальцами — и затворы отъехали назад, глотая внутрь себя по патрону.