Разумеется, она ничего не нашла.
У неё оставался лишь единственный выход — отыскать Пилата Изуба и поговорить с ним. Возможно, ей удастся с ним договориться. Существуют и другие миры. В любом из них она сможет начать новую жизнь.
Под ложечкой засосало. По телу прокатилась дрожь. Рокс сунула ладонь в нагрудный карман и достала свою коробочку. Трясущимися пальцами вынула из неё ядовито-синюю капсулу, и, слизнув её языком, проглотила.
Спустя пару минут дрожь прекратилась. На неё навалилось чувство сладости и возбуждения.
Она им всем ещё покажет. И Пилату, и Тое Багенге, и ублюдку Тьеру. И вообще всему городу.
Рокс прикинула запасы оружия на складе Саблезубых, и ухмыльнулась.
Обострившееся от наркотика зрение позволило рассмотреть щель в двери. Окончательно остывшую после пожара, её в очередной раз перекосило и выгнуло.
Но теперь, кажется, её стало возможным открыть.
Она поднялась по лестнице и потянула дверь на себя. Та подалась, хотя и тяжело. Рокс навалилась на нее всем телом, упираясь ногами в стену.
Наконец, щель проема оказалась достаточной, чтобы псица смогла в неё протиснуться, пачкая свою коричневую шерсть сажей.
Оказавшись в зале, она ахнула и застыла.
Вокруг неё густыми хлопьями падал пепел. Толстый его слой на полу словно тлел, подсвечиваемый снизу загадочным источником освещения Библиотеки.
Пепел падал медленно и безмолвно. В зале не осталось ни единого стеллажа. Пространство казалось бесконечным.
Как красиво, подумала она.
И тут же, сквозь пелену падающего пепла, заметила чьи-то горящие глаза. А затем ещё одни. И ещё.
В не успевший обзавестись новыми стеллажами и новыми книгами зал уже проникли алые призраки. Они почуяли её сразу, как единственное живое существо.
Освежеванные от собственной шкуры, сочась кровью, гноем и сукровицей, вечно голодные, лишенные языков, они напали на Рокс и мгновенно разорвали её на куски.
Пилат Изуба наблюдал за её смертью, продолжая стоять у новой двери, в которую вошел полюбоваться черным снегопадом.
Призраки, которые когда-то давно, тысячу лет назад, были его друзьями и соратниками, его армией, которой он воевал против расы тери на стороне суи, опустились на густой покров и неторопливо стали насыщаться. Их уши с длинными кисточками довольно стригли воздух.
Что-то новенькое, подумал Пилат. Обычно они глотали жадно и бездумно, не в силах противостоять голоду. Возможно, они меняются. Или даже в их мертвый мозг проникла мимолетная красота этого места. Где бы найти им шкуры, чтобы прикрыться?
Для этого бы вспомнить вначале, где он нашел свою.
Пилат вздохнул, повернулся и вышел в раскрывшуюся перед ним дверь.
***
Лила кружила по небольшому залу, от которого лучами в разные стороны расходились коридоры со стеллажами. Она кружила по нему и ощупывала шкафы, отмахиваясь от рычащих на неё книг.
Двери в Эйоланд нигде не было.
Но все её чутье говорило о том, что дверь обязана быть именно здесь и нигде больше.
Их путешествие в Библиотеку закончилось. Она нашла историю Гладкого Флэта. И даже пролистала её. Не прочла всю — на это у неё не хватило сил. Но знала теперь достаточно, чтобы удовлетворить Тою Багенге.
Однако проклятая дверь выхода куда-то запропастилась.
Саймон сидел на полу, безучастный ко всему происходящему. Даже если она сейчас отыщет дверь, его придется затаскивать туда волоком. А если не отыщет — бросить здесь на съедение книгам. Вряд ли Саймон куда-то сможет уйти отсюда.
Она не заметила тени Вешателя, когда он подошел сзади, совершенно бесшумно, и накинул ей на шею свою веревку. Она почувствовала петлю лишь тогда, когда та затянулась.
И сразу нечем стало дышать.
Она попыталась повернуться и ударить Вешателя когтями, но тот надавил ей в спину коленом, заставив опуститься на пол.
Легкие разрывались.
Внезапно хватка ослабла. Давление со спины исчезло.
Лила упала на пол, изо всех сил стараясь вдохнуть кислород и содрать с себя извивающуюся удавку.
Сорвав веревку и отбросив её, она уставилась на Вешателя, на спине которого висел Тьер Хатано, полосуя его когтями.
Вешатель, заведя назад руку, легко содрал с себя Тьера. Перехватив его за шею, он с силой ударил его о пол. Раздался влажный хруст. Голова Тьера выгнулась на сломанной шее. Разбитые ребра прорвали плоть и вылезли наружу из-под бронепластин.
Тотчас три коротких автоматных очереди перечеркнули грудь Вешателя, заставив содрогнуться. Он нависал над дергающимися в агонии кровавыми останками Тьера Хатано, когда четвертая очередь заставила его упасть на колени.