Собственная фраза насчет большой любви упорно крутилась в голове. Произнесла она ее скорее по причине удачной формулировки. «Дополнения мне не требуется. Я ищу большую любовь». Здорово сказано! Но что стоит за этой фразой? Она вправду ищет большую любовь? Не как все, а по-настоящему? Вправду ищет? А Ларс и другие до него – просто этапы на пути к большой цели?
Улицы модного теперь рабочего квартала были безлюдны. Во многих окнах светились гирлянды лампочек; витрины турецких закусочных, тайских ресторанчиков, торгующих навынос, и азиатских продуктовых лавок сверкали и переливались всеми цветами радуги.
Мари вдруг почувствовала себя очень одинокой. Новое ощущение. Она часто бывала одна и нисколько от этого не страдала. Наоборот, казалась себе независимой и самостоятельной. Но не одинокой. Одиночество – это совсем другое. Одиночество вызывало желание сию же минуту очутиться среди людей, и чем больше их будет, тем лучше.
Прожектор впереди отбрасывал на тротуар контуры какой-то надписи. «Эскина», – прочитала Мари, подойдя поближе. Стеклянная дверь сияла теплым светом, точно уютная гостиная. И изнутри доносилось не «техно», а звуки сальсы.
4
Вечер как вечер, один из многих в этом декабре. Народу в «Эскине» было полным-полно – здесь обычно заканчивались рождественские корпоративные вечеринки. Кроме того, хватало и таких, кто решил передохнуть от предрождественских закупок да так и застрял тут со своими сумками. А еще таких, что изо всех сил старались игнорировать тарарам и делали вид, будто все нормально. Настроение царило неопределенное – смесь паники (вдруг чего не успею!), усталого безразличия, радостного предвкушения и меланхолии.
Давид, как обычно в последнее время, обслуживал сектор «С», то бишь кресла и столики, относящиеся к большому бару. Его это вполне устраивало, ведь к сектору «С» относился столик завсегдатаев, с которыми он поддерживал и приватные контакты.
Верховодил в этой компании Ральф Гранд, писатель. Во всяком случае, такую профессию он называл, когда его спрашивали. На жизнь Ральф зарабатывал техническими переводами с французского и английского на немецкий. Эта деятельность позволяла ему регулярно бывать в «Эскине» и засиживаться подолгу. Когда он находил время наряду с переводами и ночной жизнью писать большой роман, над которым трудился уже несколько лет, никогда не обсуждалось, по крайней мере в его присутствии.
Ральф был весьма интересным собеседником, хорошо подкованным в литературе, хотя иной раз слишком уж козырял своими познаниями. Одно из малоприятных его качеств.
При нем неотлучно находился Серджо Фрай, художник, чья мастерская располагалась неподалеку, в одном из промышленных зданий. На что он жил, никто себе толком не представлял, ведь его картины – огромные, проработанные грубыми красочными мазками фотографические оттиски, которые ты словно бы уже где-то видел, – выставлялись редко, а покупали их и того реже. Слухи ходили разные, но наибольшего доверия заслуживала версия, что его отец – он погиб, совершенствуясь в умении спускаться на каноэ по горным рекам, – оставил кой-какой капитал.
Сильви Альдер держалась сама по себе. Не так давно она закончила учебу, стала преподавательницей рисования и сразу получила место в том же училище. Маленькая, изящная, она напоминала юную Эдит Пиаф и подчеркивала это сходство, выщипывая брови и пользуясь ярко-красной губной помадой.
Роже Бертоли и Ролли Майер тоже приходили вдвоем. Роже работал текстовиком в рекламном агентстве и восхищался начитанностью Ральфа Гранда. Ролли до недавнего времени занимал там же должность АД, арт-директора, а теперь открыл индивидуальную фирму под несколько претенциозным названием «АДхок»[2] (придумал его Роже Бертоли). Вся ее деятельность сводилась к тому, чтобы в случаях, когда у рекламных агентств возникает дефицит персонала, «давать им напрокат» самого Ролли. Но в нынешней экономической ситуации нехватки персонала никто не испытывал, и Ролли был вынужден подрабатывать техническими чертежами, получая заказы через Ральфа Гранда.
Сандра Шер присоединялась к остальной компании спорадически. Как flight attendant,[3] она иной раз по нескольку дней находилась за пределами страны. Крупная блондинка, glamorous,[4] именно так раньше представляли себе стюардесс. Вместе с ней неизменно появлялись Келли Штауффер и Боб Егер. Келли, архитектор, худой, бритоголовый, всегда в черном, и спутник его жизни Боб, телеоператор, мускулистый парень, тоже обритый наголо и тоже в черном.