— Извини, Руперт, — пробурчала Лили спустя несколько секунд, прикусив губку; она мрачно подумала о семенах, мотыгах и лопатах, которые ей будет необходимо прикупить на свое жалованье.
— Я вижу, ты добрый малый, — серьезно-доверительным тоном обратился к Чарли Руперт, с помощью носового платка пытаясь стереть сладкий картофель, присохший к его лицу, — и хочу тебя предупредить: эта женщина в бегах.
— Это что же, она нарушила закон, что ли? — всполошенно спросил Чарли.
Руперт послал сестре короткий торжествующий взгляд, и Лили содрогнулась. Что бы сейчас ни наплел здесь брат, Чарли обязательно ему поверит. Так уж заведено у мужчин.
— Нет, она не совсем преступница.
Лили, затаив дыхание, слушала, что же будет дальше.
— Это что значит: «не совсем»? — настаивал Чарли.
Руперт сокрушенно пожал плечами, как делают мужчины, полагая, что в их жизни случилась страшная трагедия.
— По правде сказать, эта женщина — моя жена. И месяц назад она бросила меня с двумя больными малышами на руках.
— Это ложь! — в отчаянии вскричала Лили, зная, как на подобное известие среагирует Чарли. — Руперт — мой брат!
— Как тебе не стыдно, — упрекнул ее Чарли, снова грозя ей пальцем. — Рассиживается в церкви, ровно порядочная, разъезжает по лужайкам да ручейкам с майором — бессовестная!
— Что за майор? — спросил Руперт, бросив на Лили пронзительный взгляд.
Она же в ответ схватила оставшийся пирог и запустила ему в лицо. А затем развернулась на месте и была такова, пока Чарли не успел ей сообщить, что раньше таких, как она, сжигали на кострах.
Она была уже на полпути к дому миссис Макаллистер, когда ее вновь догнал Руперт.
— Будь на моем месте другой мужчина, — заметил он, — он бы растянул тебя да отстегал хорошенько!
Тогда Лили, чей гнев явно не умерился даже после расправы над вторым пирогом со сладким картофелем, остановилась посреди улицы и что есть мочи закричала:
— Помогите! Кто-нибудь, на помощь!
Старый шериф Лиллоу, хромая, выскочил из салуна «Голубой цыпленок». Он строго посмотрел сквозь толстые стекла очков на облепленную сладким картофелем физиономию Руперта и спросил:
— Что? Что такое?
Лили, хотя и здорово разозлилась, вовсе не хотела, чтобы Руперта арестовали за хулиганство. Как-никак, он был ее единственным настоящим другом. Он научил Лили читать и писать, он защищал ее от нападок его же собственных родителей, и он поддерживал ее, когда они умерли. И что бы он ни делал, он хотел ей только добра.
— Все в порядке, шериф, — спокойно сказала она, стараясь не встречаться глазами с Рупертом.
— А кто здесь кричал о помощи? — удивленно спросил слуга закона.
Лили прикусила губу.
— Мы ничего такого не слышали, — вмешался Руперт. Галантно подхватив Лили под руку, он повлек ее прочь.
Оглянувшись, Лили увидела, как шериф, недоуменно скребя в затылке, шагает обратно в салун. Тогда она встала как вкопанная.
— Мне уже девятнадцать лет, Руперт Соммерс, — заявила Лили, — и меня нельзя за шиворот притащить домой, как нашкодившую школьницу. Я желаю жить своей собственной жизнью, и ты не имеешь права в нее вмешиваться.
Руперт мрачно воззрился на сестру, но на сей раз, похоже, ее убеждения на него подействовали.
— Как же ты собралась возвращаться, назад, если у тебя, по твоим словам, теперь есть здесь своя земля!
— Да, я подала заявку по всей форме на участок земли, и я собираюсь обосноваться на нем, — отвечала Лили, бесстрашно глядя в горевшие гневом глаза брата.
— Незамужняя женщина не может одна освоить землю.
— Ты ошибаешься, Руперт! — возразила Лили. — Очень даже может, и я это докажу.
— Ради всего…
— Если ты вернешь меня домой, я снова убегу.
Руперт вздохнул и запустил пятерню в волосы. Его шевелюра представляла собою странную смесь начинки из пирога и грязи, и ею уже начали интересоваться местные мухи.
— Чтоб тебе пусто было, Лили Чалмерс!
Она приподнялась на цыпочки и чмокнула его в измазанную щеку.
— Ты и так уже лишил меня места, — со вздохом заметила Лили, — и я теперь не знаю, смогу ли опять найти работу.
— Тебе просто надо вернуться домой вместе со мною, — настаивал Руперт.
— Пойдем же, — Лили со вздохом взяла брага под руку. — Я отведу тебя к миссис Макаллистер и постараюсь устроить тебе ванну.
— Нет уж, спасибо, лучше я приму ванну в отеле, — отказался Руперт. — К тому же я ведь именно там оставил свой багаж.
— Ну что ж, еще лучше. Пока ты будешь мыться, я постараюсь уговорить Чарли принять меня на службу обратно.
Руперт лишь в немом отчаянии закатил глаза, и они направились к отелю.
Зал столовой оказался переполненным рабочими с лесопилки, все они были голодны и желали получить кофе с пирогом, а Чарли лез из кожи вон, пытаясь наполнить хоть чем-нибудь их желудки, и в сто первый раз объясняя, что пирога у него сегодня нет.
— Я займусь этим, — сказала Лили, подойдя к нему и забрав тяжелый голубой кофейник. — А ты отправляйся на кухню и займись пирогом.
Чарли наградил ее мрачным взглядом, но ничего не сказал. Руперт взял саквояж и направился к себе в номер. Когда через некоторое время брат снова появился в зале, он уже успел принять свой обычный опрятный, хотя и слегка потрепанный вид.
— Ты позволишь мне остаться в Тайлервилле, правда? — спросила его Лили, перемывая в конце дня гору посуды.
— Я не должен этого делать, — сказал Руперт, против обыкновения помогая сестре протирать чистые тарелки.
— Но ведь сделаешь?
— Просто я не вижу другого выхода. По крайней мере, теперь я хоть буду знать, где ты живешь. Я ужасно беспокоился за тебя, Лили.