Авива (отходя от колодца): Постой, постой, постой… Я гляжу, что язык у тебя подвешен не хуже, чем у моего дяди, который грозился перечислить имена всех ангелов, которые служат у престола Всемогущего… (Подходя ближе). Как это, мы сами? Или ты никогда не слышал, что Святой дал нам Тору, в которой сказано все, что нам надо знать про чистое и нечистое?.. Зачем же ты говоришь тогда, что ничего этого нет, раз об этом написано в нашем Писании?
Иешуа (насмешливо): Святой город!.. Видно, не напрасно говорят, что в Самарии рассуждают даже петухи… Значит, по-твоему, если Святой дал нам Тору, то будет справедливо, чтобы она была больше Него самого?.. Плохо же ты тогда думаешь про Того, без чьей воли у тебя с головы не упадет ни один волос!..
Авива: Замолчи! (Повернувшись, идет к своим кувшинам, через плечо). Не думай, что я стану слушать того кто смеется над нашим Писанием! (Неожиданно остановившись, медленно оборачивается, тихо). Постой… Как это может быть, чтобы Тора была больше самого Святого?
Иешуа: А как, по-твоему, поднесенная к глазам ладонь становится больше солнца?
Авива: Ладонь?.. (Подняв руку, закрывает ладонью солнце и стоит так какое-то время, то приближая ее к глазам, то удаляя).
Небольшая пауза.
Иешуа: Вот видишь…
Авива: Я вижу только, что ты решил сыграть со мной в какую-то игру, в которую играют маленькие дети, когда думают, что могут спрятаться, если закроют глаза или отвернуться. (Быстро опустив руку, сердито) Но я-то не ребенок.
Иешуа: А разве мы не остаемся детьми до самой смерти?
Авива: Скажи еще, что мы остаемся ими и после нее.
Иешуа: А разве нет?
Авива: Глупости! (Быстро делает несколько шагов в сторону своих кувшинов, затем, остановившись, медленно опускается на соседний камень, глухо, без выражения). Конечно, иногда мне тоже кажется, что отец только минуту назад вышел из комнаты и сейчас опять вернется и снова возьмет меня на руки, как это было много лет назад… Как будто все, что я вижу сейчас, это только сон и надо только немного напрячься, чтобы проснуться и вернуться назад. (Оборвав себя, сердито). По-твоему, я сказала что-нибудь смешное?
Иешуа (улыбаясь): Нет, нет… Мне кажется, в твоих словах есть много верного.
Авива: Хочешь сказать, что иудей согласился с самаритянкой?.. Святой Гаризим! Да, что же это такое сегодня происходит?.. Не иначе близко время, когда небеса пошлют нам Спасителя… (Недоверчиво). И ты не станешь со мной спорить и называть меня навозной лепешкой и комариным зудом?
Иешуа молча улыбается.
(Негромко). Знаешь, для иудея, пожалуй, ты все-таки слишком вежлив. (Немного помедлив). Если хочешь знать, меня зовут Авива. Так назвал меня отец.
Иешуа: Он дал тебя хорошее имя.
Авива: Почему-то в последнее время мне так не кажется… Зачем вы идете в Иерусалим?
Иешуа: Какие-то благочестивые люди пригласили меня, чтобы я разъяснил им кой-какие места в Торе… Те, которые показались им темными и не слишком понятными.
Авива: Хочешь сказать, что во всем Иерусалиме не нашлось хорошего учителя, так что пришлось посылать в Галилею за тобой? (Смеется). Так ты – учитель Закона?
Иешуа: Нет, нет. Я всего только рассказываю иногда тем, кто хочет меня выслушать о том, что они позабыли или о том, что они не хотят увидеть своими собственными глазами… Для этого совсем не надо быть учителем.
Авива: Так значит ты бродячий проповедник?.. Из тех, кто бродит из одного города в другой и кормится тем, что рассказывает всякие небылицы о наших праотцах?.. (Смеется). Знаешь, что будет, если меня увидят вместе с тобой?
Иешуа: Можешь не тревожиться… Дорога пуста.
Авива: Я уже сказала тебе, что такие вещи люди чуют на расстоянии… (Удивленно). Подумать только! Бродячий проповедник, который пьет воду из кувшина самаритянки и проповедует то, чего не найти в Торе!.. Ну, и о чем ты им рассказываешь, бродячий проповедник?.. Тем, у кого столько времени, что они готовы смотреть тебе в рот с утра и до вечера?
Иешуа: Обо всем понемногу. О том, о чем многие из них давно позабыли или о том, что они считают невозможным и невероятным.