Авива (повернувшись к Иешуа): Неужели? (Разводя руки в сторону). Что, и вот это тоже?.. (Негромко смеется).
Иешуа молчит.
Со стершимися от стирки руками и сбитыми ногами? С обветренными губами?.. Значит, по-твоему, это тоже чудо? Да?
Иешуа молчит.
(Сердито). Чудо, которое плюется, сплетничает, ругается, орет, жалуется, проклинает?.. Да?
Иешуа молчит.
Которое стареет, болеет и покрывается морщинами?
Иешуа (громко и раздраженно): Да. Да. Да.
Авива (кричит): Которое однажды поскорее закопают в землю, чтобы оно не мешало своей вонью еще живущим?
Иешуа (кричит): Да! Да! Да!.. Которое закопают в землю, чтобы оно не мешало тем, кто его закопал! (Смолкнув, какое-то время смотрит на Авиву, затем негромко, почти без выражения). Чудо, которое проходит через все, чтобы однажды выйти на берег реки и смыть с себя всю грязь и стать самим собой…
Небольшая пауза. Какое-то время Авива смотрит на Иешуа, затем медленно идет по сцене и останавливается у Иешуа за спиной.
Авива (негромко): Наверное, я все-таки, что-то не понимаю, проповедник… Что-то важное, что ты от меня скрываешь… Если ты, в самом деле, проповедуешь им эти глупости, то почему же тогда они ходят за тобой, словно стадо баранов?.. Или дело тут совсем не в чудесах?.. (Негромко, склонившись к Иешуа). А хочешь, я скажу тебе, почему они ходят за тобой и смотрят тебе в рот, как будто ждут, что оттуда сейчас посыплются серебряные динары?.. Я ведь догадалась об этом сама, проповедник. (Громким шепотом). Они ходят и смотрят тебе в рот, потому что ты затеваешь что-нибудь против римлян, да?.. Да?.. (Быстро оглянувшись по сторонам). Ты собираешь эту толпу, чтобы потом… потом… после… когда случится удобный момент… (Обходит стоящего Иешуа и останавливается перед ним, лицом к лицу). Ах, бродячий проповедник, бродячий проповедник… (Быстро, не давая Иешуа ответить). А не боишься кончить, как кончил Иуда Галилеянин?.. Он ведь тоже сначала притворялся мирным учителем, пока не собрал вокруг себя целую толпу народа… Но зато уж потом… (Громким шепотом). Я его видела… Почти так же близко как тебя… Он проходил по этой дороге, вместе с толпой, вооруженной ножами и палками. Они кричали, что идут освобождать Иерусалим, а народ вокруг приветствовал их и желал им победы. Это было в прошлом году, в самом конце третьего месяца. Он был настоящий герой и не боялся ни римлян, ни самого Самаэля. Потом, когда его уже распяли, все стали смеяться над ним, и проклинать его имя, и рассказывать про него всякие небылицы. А мне он понравился. Высокий, рыжий, с белой кожей. Когда он проезжал мимо на своем осле, он улыбнулся мне и помахал рукой… Ты ведь, наверное, тоже хочешь идти впереди своего войска и петь псалмы, так чтобы все слышали твой голос и кричали тебе вслед твое имя?
Иешуа отрицательно качает головой.
Ну, еще бы… Разве стал бы ты иначе собирать эту толпу, если бы не хотел вести ее за собой и ехать впереди на своем осле?.. В красном плаще, с римским мечом в руке, с которого стекала бы кровь этих язычников…
Иешуа молча выставляет перед собой ладони, словно пытаясь отгородиться от слов Авивы.
Не бойся. Я никому не скажу. Пусть даже меня повесят на кресте головой вниз. (Понизив голос). Хочешь напасть на иерусалимский гарнизон?