Авива: Глупости. Он все равно уехал сегодня к матери в Сихарь. (Резко). Откуда ты знаешь про Нафана, проповедник?.. (Медленно идет к Иешуа). Ты следил за нами?
Иешуа: Ради святого имени!..
Авива: Тогда откуда ты его знаешь?
Иешуа: А разве я сказал тебе, что знаю его?
Авива: А кто же, по-твоему, назвал сейчас его имя?
Иешуа: Боюсь, что ты просто неправильно поняла меня, женщина… Дело в том, что иногда я могу видеть чуть больше, чем видят другие. Чьи-то имена, чью-то боль, обрывки чужого прошлого… Правда, в последнее время это случается со мной не так уж и часто, но все-таки иногда случается.
Авива: Видеть больше, чем другие?
Иешуа: Не намного.
Авива: Хочешь сказать, что ты видишь то, что другие прячут и не хотят, чтобы об этом слышали чужие уши?.. Так вот значит чем ты приворожил своих оборванцев, так что они толпятся вокруг тебя, как овцы возле водопоя!.. (Напряженно). Ну, а что ты видишь про меня, проповедник?
Иешуа: Боюсь, тебе это может не понравиться, женщина… Не всем нравится, когда кто-то начинает напоминать о его прошлом.
Молча улыбаясь, Авива смотрит на Иешуа. Короткая пауза.
Хочешь, чтобы я сказал тебе?
Авива молча улыбается.
Хорошо, я скажу… (Поднимаясь с камня, не сразу). Я вижу, что твои соседи не очень тебя любят… Они называют тебя распутной женщиной и не разрешают своим мужьям разговаривать с тобой… При этом они обвиняют тебя в том, что у тебя было три мужа, а тот, с кем ты живешь сейчас, вовсе не муж тебе.
Авива: Святой Гаризим!.. Неужели, ты, правда, это видишь?
Иешуа: Разве я не предупредил тебя?
Авива (сквозь зубы): Драные курицы!.. Болтливые дуры, на которых не захочет взглянуть ни один мужчина!.. Послушать их, так можно подумать, что они сами святые и только по недоразумению их еще не забрали живыми на небо… Наверное, ты тоже думаешь, что у меня было десять мужей, проповедник?.. А что, если я скажу тебе, что у меня никогда не было никого, кроме Нафана?
Короткая пауза. Иешуа вновь медленно опускается на камень.
Можешь думать все что хочешь, но это правда! Клянусь святой горой!..
Иешуа (негромко): Если хочешь, я бы мог сказать тебе, как звали твоего первого мужа.
Авива молча смотрит на Иешуа. Короткая пауза.
Его звали Матфаном. Он был из Ен-Ганнима и занимался выделкой шкур. Мне кажется, ты еще не забыла его.
Короткая пауза.
А твоего второго мужа звали Ахим. Он был пьяница и сквернослов, зато знал толк в рыбной ловле и хорошо умел вязать сети.
Короткая пауза. Авива медленно опускается на камень, затем сползает с него и опускается на колени.
А вот твоего третьего мужа все называли Пустобрех, а его имени никто в точности не помнил, кажется, даже ты… Но я могу сказать тебе его. Его звали Симон. Он ничего не умел, зато хорошо играл на тростниковой дудке и поэтому его часто приглашали на свадьбы и праздники.
Пока Иешуа говорит, Авива медленно ползет на коленях к камню, на котором тот сидит и, остановившись, какое-то время потрясенно смотрит на Иешуа снизу вверх. Затем короткая пауза.
Авива: Это ведь ты? Ты?.. Тот, кого обещали послать нам Небеса, и кого ждут и иудеи, и самаритяне?.. (Пытаясь обнять и поцеловать ноги Иешуа). Ну, конечно, это ты… потому что один только Машиах может видеть на расстоянии и знать, все что было прежде…
Иешуа: Перестань, мне щекотно. (Негромко смеется, пытаясь освободиться из рук Авивы). Да, что с тобой!.. Пусти.
Авива: Ведь это ты? Да?
Иешуа: Ну, конечно, это я. Кто же еще?.. Пусти, мне щекотно. (Вырвавшись из рук Авивы, забирается выше).
Авива (с сомнением): Или, может, ты решил просто пошутить надо мной?.. Скажи мне, а то у меня сейчас разорвется сердце…(Вновь пытаясь дотронуться до ног Иешуа). Это ты?
Иешуа: Заклинаю тебя святым городом, только не щекочи меня! Я не выношу щекотки!