– Мистер Кобб, как вы меня напугали! Я думала, вас нет дома… Я пришла прибрать у вас тут.
В конце концов Лили замолчала и уставилась на него в растерянности. Кобб так и не двинулся с места. Он по-прежнему сидел на полу, обхватив руками колени. Густые черные волосы и борода растрепались, трудно было сказать, что написано у него на лице. Девушка подошла поближе.
– Вы больны? Вам нужна помощь? В полумраке ей показалось, что его черные глаза сверкнули злобой.
– Это тебе нужна помощь, – проговорил он хриплым, гортанным шепотом, совсем непохожим на его обычный голос.
Она подавила испуганный возглас, когда он внезапно разогнулся и встал на ноги.
– Это вам следовало бы остерегаться, мисс. Дарквеллы – неподходящая компания для молоденьких девушек. Запомни: Дарквеллам доверять нельзя.
Он вдруг качнулся в ее сторону, и она опять едва не закричала, но Кобб остановился посреди комнаты, нетвердо держась на ногах. Наконец до Лили дошло, что он пьян. За все время, проведенное в Даркстоуне, ей ни разу не приходилось заставать мистера Кобба в таком виде: он всегда держался замкнуто, но солидно и достойно, как подобало настоящему управляющему. Теперь она поняла, почему кисловато-сладкий запах показался ей знакомым: точно так же пахло в комнате ее отца на следующее утро после его редких загулов.
Лили протянула руку.
– – Позвольте мне вам помочь.
В черной бороде сверкнули белые зубы.
– Помочь мне хочешь? Хочешь взять меня за руку?
Выставив вперед левую руку, ту, что оканчивалась уродливой культей, он оскалился и со зловещим смешком заковылял к ней.
Лили побледнела от страха. Не сводя глаз с его лица, она тем не менее хорошо различала покрытую шрамами красную культю, торчащую из рукава. Он подошел совсем близко, и теперь она могла ясно прочесть вызов в его злобном взгляде. Преодолевая отвращение, девушка не отступила ни на шаг и не опустила протянутой руки.
Когда культя оказалась всего в нескольких дюймах от Лили, он отдернул ее и засунул в карман куртки. Черные брови в ярости сошлись на переносье.
– Убирайся вон! Вон отсюда!
Лили повернулась и бросилась бежать. Кобб последовал за нею к двери и, выглянув наружу, крикнул вслед:
– Беги отсюда прочь, не то пожалеешь! Беги подальше отсюда! Куда глаза глядят!
Он продолжал кричать, пока Лили не оказалась так далеко, что больше уже не слышала. Летя вперед по тропинке и задыхаясь, она вообразила, как он стоит на пороге и все кричит, кричит, хотя никто его больше не слышит, кроме грачей да галок.
***
В тот же вечер, когда другие слуги давно уже прочли молитву и ушли спать. Лили пришлось задержаться в кухне и, встав на стул, щеткой из свиной щетины соскребать копоть с кирпичей каминной трубы. Таково было наказание за то, что утром она использовала песок вместо истолченных в порошок устричных раковин для чистки оловянной утвари. Миссис Хау заявила, что она поцарапала посуду, хотя, на взгляд Лили, песок не причинил ей никакого вреда. Впрочем, ничего нового во всем этом не было. Девушка уже успела привыкнуть к тому, что ей достается самая тяжелая и грязная работа, равно как и к тому, что “в награду” на нее обрушиваются лишь бесконечные выговоры и наказания, и все по одной-единствснной причине: экономка ее ненавидит.
– Эй ты, а ну-ка слезай оттуда.
Лили замешкалась и едва не уронила щетку. Просто удивительно, как бесшумно умеет подкрадываться миссис Хау, несмотря на свою массивность! Девушка слезла со стула и повернулась к ней лицом, спрашивая про себя, что еще могло случиться.
Экономка что-то держала в руке.
– Погляди, что я нашла.
Лили следовало бы немедленно насторожиться, едва заслышав этот довольно мурлыкающий голос. Она робко сделала несколько шагов вперед, пытаясь понять, в чем дело. Когда девушка подошла поближе, миссис Хау разжала свой по-мужски мощный кулак.
На ладони у нее заблестела кучка серебряных монет. Лили ответила ей недоумевающим взглядом.
– Что это?
В ответ миссис Хау разразилась коротким презрительным смешком.
– Значит, ты намерена отпираться.
– Отпираться? Вы о чем?
Миссис Хау высыпала монеты к себе в карман и сложила руки на мощной, как утес, груди.
– Я отлучилась из комнаты всего на пять минут. Бегаешь ты быстро, этого у тебя не отнять.
– О чем вы говорите?
– Только не надо было прятать их в свой ящик. Первым делом я заглянула именно туда.
Лили ахнула, когда до нее наконец дошло.
– Вы думаете, я украла ваши деньги!
– Деньги на хозяйство. А теперь идем со мной.
– Я этого не делала, клянусь! Я не.., вы не могли найти их в моем ящике. – Она торопливо отпрянула, когда миссис Хау сделала шаг вперед. – Послушайте, я этого не.., нет! – Рука, вцепившаяся ей в плечо, напоминала стальные тиски. – Отпустите меня!
Экономка рывком потянула ее за собой, и Лили подавила крик боли. Увы, куда горше и унизительнее было сознавать, что ее волокут, как воровку, вон из кухни, вдоль по коридору и вверх по лестнице на первый этаж. С нарастающим ужасом и удушливым ощущением стыда она осознала, что миссис Хау ведет ее к Дэвону. Но когда они подошли к дверям библиотеки, где хозяин обычно укрывался после ужина перед тем, как отправиться спать, Лили увидела, что в комнате темно и пусто. Она попыталась высвободиться, но миссис Хау держала ее железной хваткой. Казалось, экономка обдумывает свой следующий шаг. Через несколько секунд она вновь потащила Лили по коридору, то волоча, то подталкивая ее перед собой.
У подножия высокой лестницы орехового дерева Лили вновь попыталась взбунтоваться.
– Не брала я ваших проклятых денег… – проговорила она сквозь стиснутые зубы, и тут экономка наотмашь ударила ее по лицу.
– Мерзкая девчонка! Лживая грязная потаскуха!
Она схватила девушку за плечи и принялась трясти. Лили показалось, что голова у нее вот-вот оторвется. Потом миссис Хау вновь подхватила ее за руку и потащила вверх по лестнице.
Дверь в спальню Дэвона была открыта. Это сон, подумала Лили. Это дурной сон. Вытирая слезы бессильной ярости и унижения, она все же заметила, как разительно изменилось поведение миссис Хау. За то время, что понадобилось, чтобы вежливо постучать о косяк, ее пышущее неистовой злобой лицо превратилось в маску удрученной, даже скорбной озабоченности, словно в него плеснули елеем.
Оторвавшись от книги, которую читал при свете канделябра, и вглядываясь в окружающий сумрак, Дэвон различил в дверном проеме мощный черный силуэт своей экономки.
– В чем дело? – спросил он и только тут заметил, что миссис Хау пришла не одна.
Дэвон положил книгу на стол и закрыл ее. Сначала он подумал, что Лили заболела: она выглядела бледной и измученной, а Хау, казалось, помогала ей держаться на ногах. Пять дней он ее не видел. Если она больна, мелькнуло у него в голове, тогда понятно, почему она не приходила, когда он посылал за нею. Прежде чем он успел подняться, миссис Хау заговорила:
– Прошу прощения, милорд, мне жаль, что приходится тревожить вас в столь поздний час, но дело не терпит. Я подумала, что лучше вам узнать все немедленно.
Она дернула Лили за руку и вытолкнула ее на середину комнаты, ближе к свету.
– Это воровка. Я поймала ее за руку. В ее рабочем ящике лежали четырнадцать фунтов, завернутые в носовой платок. Она украла их из денег на хозяйство. Я почти застала ее на месте преступления.
– Яне…
– Замолчи! Говорить будешь, когда хозяин велит, – приказала миссис Хау, грубо встряхнув ее.
– Ноя…
– Отпустите ее, – тихо сказал Дэвон. Когда Хау разжала пальцы. Лили подхватила свою онемевшую от боли руку и сделала еще шаг вперед, чтобы разглядеть его получше. Он был без камзола, рукава рубашки закатаны, бутылка рому, кувшин воды и пустой стакан стояли перед ним на столе.
– Я ничего не украла, – заявила Лили, глядя ему прямо в глаза. – Я готова поклясться в этом. Произошла ошибка.