Дэвон откинулся на спинку кресла, обхватив руками кожаные подлокотники.
– Это серьезное обвинение, миссис Хау, – заметил он, не сводя глаз с Лили. – Будьте добры начать сначала. Вы говорите, что поймали ее за руку?
– Почти поймала, сэр. Я оставила ее в кухне чистить камин и ушла в свою комнату. Надо было проверить кое-какие счета, поэтому шкатулка, в которой я храню деньги на хозяйство, стояла на столе и была открыта. Энид Гросс зашла сказать мне, что у Розы разболелся зуб, и попросила сходить за гвоздичным маслом. Разумеется, я отправилась тотчас же. Не могла же я допустить, чтобы одна из моих девушек страдала, если есть средство ей помочь.
Лили в изумлении обернулась к нему.
– Я пошла на кухню за гвоздичным маслом, вот тогда-то Энид и рассказала о том, что Роза заболела. Так она узнала, что меня не будет в комнате. Энид пошла со мной, так что внизу никого не осталось, кроме Лили. Меня не было всего минут пять, но, когда я вернулась к себе, шкатулка была пуста, только на дне осталось несколько шиллингов. Я сразу же направилась в столовую для прислуги и стала искать во всех ящиках подряд (у каждой служанки свой рабочий ящик, они там держат иголки, нитки и всякие личные мелочи). Деньги – ровно четырнадцать фунтов – находились в ящике Лили, завернутые в платок.
Она сунула руку в карман и показала хозяину горсть монет.
Дэвон промолчал. Он вглядывался в Лили с напряженным вниманием, задумчиво поглаживая указательным пальцем нижнюю губу. В непроницаемой глубине его бирюзовых глаз ничего нельзя было прочесть. Не в силах больше выносить затянувшееся молчание, она распрямила плечи и тихо, но твердо сказала:
– Я не брала этих денег. Не могу объяснить, как они попали в мой ящик, но я их туда не прятала.
– Она лжет. Она хочет уехать отсюда, только о том и думает, как бы поскорее сбежать. Она все еще в долгу за одежду и проезд в карете, вот и украла деньги. Если бы я ее сегодня не поймала, завтра ее бы уже и след простыл.
Какой-то новый огонек загорелся в глазах Дэвона. На мгновение Лили показалось, что они вспыхнули гневом.
– Так ты хочешь покинуть это место, Лили? – спросил он мягким, вкрадчивым голосом.
Необъяснимое предчувствие подсказало ей, что эта мягкость обманчива, что за нею скрывается ловушка, готовая вот-вот захлопнуться. Лили долго молчала, не зная, стоит солгать или нет, но в конце концов не смогла.
– Да, я хочу уехать отсюда.
Его лицо не изменилось.
– Оставьте нас, – приказал он миссис Хау, по-прежнему не сводя глаз с девушки. – Теперь я этим займусь.
– Прекрасно, милорд.
Уголок похожего на мышеловку рта экономки дернулся в довольной полуулыбке. Она раболепно поклонилась и вышла из комнаты. Вскоре оба они услыхали в коридоре ее удаляющиеся шаги.
Дэвон продолжал сидеть молча и совершенно неподвижно. Лили пристально вглядывалась в его холодное, замкнутое лицо, но ничего не могла в нем прочесть. И опять, не выдержав затягивающегося напряженного молчания, она заговорила первая:
– Вы ей верите? Вы думаете, я украла деньги?
– Понятия не имею. Если ты хотела сбежать из Даркстоуна, полагаю, они бы тебе пригодились.
На секунду она закрыла глаза, не понимая, почему ей так хочется плакать.
– Ты же сама сказала, что хочешь уехать, разве не так, Лили? – Он сложил пальцы домиком под подбородком и заговорил с леденящей душу деловитостью:
– Возможно, я смогу тебе помочь.
У Лили пересохло во рту. Какая-то черная пустота у нее внутри уже знала, что он скажет дальше.
– Могу подсказать тебе верный способ заработать кучу денег. Очень быстро. Очень просто.
Опять наступило молчание, но его гнусные слова эхом о давались в ушах у Лили, словно он повторял их снова и снова прямо ей в ухо. Не в силах больше терпеть, она повернулась и бросилась к дверям.
– Стой! – воскликнул он, ударив кулаком по столу.
Лили споткнулась на бегу и замерла, но не обернулась. Дэвон встал из-за стола.
– Закрой дверь, – приказал он уже тише, но с прежней свирепостью в голосе. Лили не шевельнулась.
– Живо!
Увидев, как она цепляется рукой за косяк, словно ища опоры, он неторопливо направился к ней, а когда оказался в пяти шагах, заметил, что плечи у нее трясутся.
– Лили?
Горло свело судорогой. Лили казалось, что она не сможет заговорить. И все же надо было сказать ему.
– Я…не…
Бесслезные рыдания разорвали ей грудь, не давая закончить. Ее легкие были словно объяты пламенем, она никак не могла отдышаться. Но вот он положил руки ей на плечи, и тогда пришли слезы.
– ..брала.., ваших.., денег, – договорила Лили сквозь мучительную икоту и закрыла лицо руками.
– Ты не брала, я знаю. Тихо, не плачь. Все в порядке.
Он обнял ее сзади и, прижимаясь грудью к ее спине, старался сдержать колотящую ее дрожь.
– Тише, Лили, все хорошо.
Дэвон попытался заставить ее обернуться, но она воспротивилась, не желая, чтобы он видел ее лицо. Тогда он наклонил голову и прижался щекой к ее щеке.
– Не надо плакать.
Она сказала еще что-то полным слез голосом: невозможно было разобрать ни слова. Прижавшись к ее щеке губами, он ощутил вкус ее слез.
– Взгляни на меня, Лили.
Дэвон бережно повернул ее к себе. Лицо Лили, искаженное рыданиями, превратилось в трагическую маску; она все еще отказывалась взглянуть ему в глаза. Но когда она вновь заговорила, он понял, хотя ее голос звучал по-прежнему приглушенно:
– Вы мне верите?
– Да, конечно. Конечно, я тебе верю. В ту минуту Дэвон говорил искренне, хотя вообще-то ему было все равно, брала она деньги или нет. Он провел пальцами по ее мокрым щекам.
– Не надо плакать, милая. Как же мне тебя поцеловать, если ты все время плачешь!
Лили позволила ему обтереть себе лицо платком, а потом прикоснуться губами к уголкам своих губ.
– Я не брала, не брала их!
– Знаю, знаю. Хватит плакать.
Дэвон поцеловал ее со всей возможной нежностью, но этот долгий медленный поцелуй пришлось прервать, когда он почувствовал, что страсть в нем закипает слишком быстро.
– Но зачем она так сказала? – в отчаянии спросила Лили, утирая слезы тыльной стороной руки. – А вы мне и вправду верите?
– Ну да, конечно. Ты не брала, ты ни за что на свете не смогла бы взять чужое.
Последствия этих слов оказались неожиданными и поразительными даже для него самого. Лили бросилась ему на шею и с тихим вздохом “о, Дэв!” подставила губы для поцелуя. Дэвон не колебался ни секунды. Обхватив рукой затылок девушки, он приник к ее рту и провел языком по соленым от слез губам. Из груди у нее вырвался какой-то тихий, неясный звук, она отступила на шаг назад. Он последовал за нею, не прерывая поцелуя, с закрытыми глазами нащупал одной рукой дверь и захлопнул ее. Лили вздрогнула и попыталась назвать его по имени, но поцелуй был столь глубок, что у нее ничего не вышло.
– Чтобы я больше не видел этой мерзости, – пробормотал Дэвон, стаскивая у нее с головы холщовый чепец.
Он запустил пальцы ей в волосы, заставил ее откинуть голову и вновь накрыл ее рот своими губами. Неудержимая дрожь охватила Лили. Дэвон отодвинулся и взглянул на нее. Ее влажные губы вспухли, глаза затуманились, ресницы были мокрыми от слез. Нарочито медленно он принялся расстегивать платье у нее на груди.
– О! – воскликнула Лили, не в силах сказать ничего больше.
До сих пор еще можно было делать вид, что они всего лишь целуются, что Дэвон просто ее утешает, но то, что он начал проделывать теперь, невозможно было извинить ни под каким благовидным предлогом. Лили схватила его за запястья и попыталась оттолкнуть, но так слабо, что он только усмехнулся в ответ. И в эту минуту, когда его охваченное страстью, нахмуренное лицо на мгновение смягчилось, а глаза загорелись теплом, в голове у нее пронеслась смутная мысль: она влюблена в него. Платье было расстегнуто и сдвинуто с плеч, Дэвон шептал прямо ей в губы какие-то невнятные нежности.