Лили не поняла, что она имела в виду, но в душе не согласилась. Ей нравились свечи и аромат ладана. Была в них какая-то чарующая сила.
С бабушкиного крыльца виднелось дерево, посаженное в церковном дворе родителями, когда она появилась на свет. Боярышник или майское дерево, потому что родилась она в мае. Низкорослое растение, согнутое ветром.
– Корни в земле, ветви в раю, – так говорил отец.
Наверное, бабуля права: судя по кривым веткам боярышника, рай гораздо ниже.
– Лучше бы посадили лилию, – недавно заметила Лили.
– Лилии долго не живут, – ответил отец.
– Совсем как я, если не повезёт.
И опять мама заплакала.
Теперь Лили перелезла через низкий садовый забор на церковную аллею и пошла по ней до лужайки.
Она перешла через деревянный мостик у качавшей на ветру ветками плакучей ивы, которые словно тянулись погладить её по голове. Отрывистые неуверенные шаги Лили выдавали волнение. Длинная просторная дорога, бегущая по краю деревни, привела прямо к родному переулку.
Только… теперь он был чужим. Деревья отбрасывали на дорогу длинные, цепкие, словно пальцы, тени. Улица не освещалась. Небо заволокли тучи, сквозь которые всё-таки пробивался тонкий осколок луны, крохотная сияющая прорезь, вскрытая в темноте лезвием. В доме в конце переулка света не было.
Она вздрогнула, закутываясь поплотнее в свободный свитер. В последнее время вся одежда стала ей велика.
Неожиданно её сковал страх, облепил, словно тесное пальто, из которого она выросла, и захотелось его стряхнуть.
Это её дом.
Она шагнула вперёд. Достав ключи из кармана, прошла по тропинке к парадному крыльцу. Слева стоял контейнер для строительного мусора, полный обрезков досок и битой штукатурки. Наверху всё ещё шёл ремонт – не успели закончить к рождению Малыша. Сверху к контейнеру от строительных лесов, приставленных ко второму этажу, сбегала длинная пластиковая труба из нескольких колен, вставленных одно в другое, словно горка в аквапарке. По ней строители спускали мусор в контейнер.
Лили остановилась. Ей вдруг показалось, что она заметила за шторами какое-то движение. Рябь. Зыбь.
Связка ключей в руке слегка дрогнула. Металл звякнул. Нет там никого. Глупышка. Дом пуст.
Дверь была старая-престарая, с четырьмя стеклянными окошками в свинцовом переплёте наверху. Лили вставила один из ключей в автоматический замок. Вообще-то замков в двери было два: нижний – старинный с отполированной от времени медной ручкой-набалдашником, блестящей даже в темноте, со старомодной скважиной. Но ключа от него так и не нашлось, и тот замок никогда не запирался, язычок скрывался в старой железной коробке, так что Лили с родителями пользовались только верхним.
Лили поворачивала ключ в замочной скважине, когда дверь открылась вовнутрь, и она чуть не упала вперёд.
В прихожей, на новом сияющем паркете, стояла мать. В доме многое перестраивали, расширяли его, готовясь к рождению Малыша…
Мать держала его на руках. Малыш смотрел на Лили необычайно огромными глазами. Разве так смотрят? Странные глаза, чёрные и неподвижные.
В прихожей было темно. Лампа на стене у шкафчика с ключами не горела, как и остальные.
– Кто там? – спросил отец, похоже, из гостиной.
– Не знаю, – ответила мать и повернулась к Лили.
Глаза у неё были такие же чёрные, как и у Малыша. Тускло-чёрные.
– Здравствуй, – сказала она. – Ты кто? Чем могу помочь?
Лили попятилась. Голос отказал, и она отчаянно пыталась разогреть застывшие связки.
– Это я, Лили. Я тут живу.
Мать глухо засмеялась, совсем не как настоящая.
– Ах да, конечно, – сказала она. – Дочь. Только ты здесь больше не живёшь.
И захлопнула дверь.
Глава 4
Лили остолбенела и долго просто стояла перед домом, будто поменялась местами со своим майским деревцем и пустила корни. Она живо представила, как дерево подняло ветви и вышло с церковного двора, шагая по дороге и роняя с корней землю.
Она, спотыкаясь, попятилась. Глаза наполнились слезами, так же, как когда она уходила из дома в больницу, только теперь всё было гораздо хуже – она не просто сердилась, а боялась.
Лили раздражённо моргнула. Что такое?
Что?
Потом вспомнила слова, которые сказала родителям в то утро.
– Пришло моё время, Лили, – тихо сообщила тогда мама, объясняя, почему Лили нельзя поехать с ней вместе.
– Это ведь ничего не значит, – ответила она тогда.
– Ну… есть кое-какие признаки. Конечно, иногда тревога оказывается ложной, – торопливо добавила мама, – но всё может произойти сегодня. И скоро ты познакомишься с Малышом.