Мориэль был пятым, такое дети считались даром богов, и был на пять лет меня младше. Крайней в семье была Олиэль, или попросту Оли. Она была ещё совсем ребенком, только-только научилась держать голову, так что к ней никаких вопросов у семьи пока не было.
Брат уехал. Прошло пару лет, уехал и Шер. Дар у брата появился, сильный, такой же как у деда, чем тот теперь гордился не затыкаясь. Мне четырнадцать и меня его галдёж просто выбешивает. Матушка говорит, что у меня очень сильные гормоны, поэтому я такой злой. Я не злой, меня просто всё это бесит!
К шестнадцати годам я сдружился с клинками и луком, вполне договорился с тёмноэльфийским обоюдоострым посохом, но был всё так же худ и бледен. Чем семью смущает эльфийская бледность? Там мы южане все-таки, и цвет кожи у нас больше молочно-костяной, чем снежный, так что да, я выделялся не только именем, которое мне дал тот самый спасший меня некромант. Уверил матушку, что только с этим именем боги защитят меня от смертельной хвори и менять его ни в коем случае нельзя.
Каспиан. Коспо - это море. Ианарэ - чудовище. Надо уточнить как моё имя ненавидел дедушка? Именно так и произносил, выразительно-пренебрежительно. Каспанарэ. Будто прикасался к чему-то склизкому и противному. Моря у нас не было, только реки да озера, но плавать я любил. Всегда хотел увидеть океан. Он мне снился и манил к себе.
Мне было уже двадцать лет. Гарриэль обучился с высокородной эльфийкой королевского двора, чем "смыл позор" с нашего имени, получил приглашение на должность помощника казначея южноземельного учетного управления, и приезжал к нам только в гости. Шериэль продолжал учиться, учиться и учиться. Густав заявил, что его земли перейдут только к второму сыну, ибо на последующих детей дома Тартеррианн надежды нет. Так он сказал.
Шарри была просто ангелом. Белокурая красотка с нежным голосом пленила сердце не одного высокого лорда, но была холодна, как лёд. Я знал, какой она была романтичной мечтательницей, но для всех остальных это была расчетливая сдержанная девушка. Об её будущем Густав уже договорился с семьёй богатой и знатной. Шарри смирилась.
Мориэль пятнадцать, он несдержанный и совершенно не усидчив. Это самый деятельный подросток, что я видел в этих землях. Смелый и совершенно не имеет чувства самосохранения. Как старший из оставшихся в имении братьев, бегал за ним я. Ох, сколько родители не знали, а сколько не знал Густав, он бы стал не снежно-белым, он бы облысел. Тут даже мне становилось страшно. Благо хоть Оли не доставляла хлопот. Очень тихая и незаметная настолько, что про неё просто забывали и часто теряли.
Через месяц мне двадцать один, и я получил ответ из института, в который подал прошение мой дед. А ещё я получил ответ из академии Черного Искусства, Хаоса и Академической Тьмы. Самый нашумевший последнее десятилетие замок. Говорят, даже наша богиня, некогда рожденная смертной, была ученицей действующего ректора ЧИХАТ. Туда мечтали попасть все одарённые тёмной силой, но жесткий отбор и требования отсеивали всех лишних. Мне предлагали пройти вступительное испытание силы. Тест знаний и тест на выявление качеств личности я прошёл на "великолепно".
Однако была проблема. И даже не предстоящее разъяснение с дедушкой, нет. Чтобы не вылететь из ЧИХАТ в первый триместр, нужно войти во взрослую силу. В идеале, войти в неё до испытания. А я не знал своей. Она была тёмной, это без сомнений, но какой как бы узнать, если все здесь шарахались любой капли тёмного дара и понятия не имели о её видах? Я был пятном грязной силы в их чистом роду, и всё же, даже из этого Густав хотел получить выгоду.
За ужином я молчал, стараясь придумать, как быть. Но долго молчать мне не дал Густав. Он уже давно ждал решение академии, и будто почувствовал, что я его получил.
- Каспанарэ, ты получил ответ из Академии Послушников Солнца? - спросил дедушка, когда подали десерт. Я скривился и от вопроса, и от сухих крекеров из орехов и трав. Просто мерзость.
- Да, дедушка, - ответил я, решив обойтись сладким травянистым чаем.
- И что тебе ответили? - не получив должного ответа, продолжил Густав.
- Ну что вы, Густав, право слово, не давите на мальчика, - попыталась заступиться мать, но эльф так глянул на неразумную женщину, что та потупила взгляд.
- Этот юнец должен научиться управлять светом. Я уже нашёл женщину с очень сильным светлым даром, что готова пойти на некоторое соглашение, чтобы ваш сын, дорогая невестка, обрел свет, - а вот тут у меня уже открылся рот. От изумления и злости. А кто сказал, что я хочу "исправиться"?
- Я не буду спать со светлой ради осветления силы, - отрезал я, чем сразу разозлил деда. Тот посерел и отставил чашку чая от края стола. Матушка сжалась, предчувствуя скандал, а Мориэль навострил уши. Его всегда радовало, когда дедушка не получал того, чего требовал.
- Ты сделаешь так, как я скажу, или можешь выметаться из моего дома, с моей земли и не смей носить нашу фамилию. У тебя не будет ничего, если ты ещё раз посмеешь мне возра...
Я не стал говорить. Я даже не встал. В столовой похолодало, а светлячки на стенах задрожали, теряя силу. Она будто стекала в меня, становясь топливом для тёмной силы. Для той, что клубящимся паром потекла с моей коже по столу, покрывая инеем всё, чего касалась. Она жалила, она грызла фарфор, она заставляла шелк скатерти тлеть и скручиваться. Густав замолчал, завороженно смотря на подплывающую к нему силу истления.