*
«Как же ей было тяжело, как она ждала меня и надеялась…», — Атаринкэ молча прижал к себе жену и долго не отпускал.
— Мы вместе, родная, снова вместе… видишь, сбылось. Я ведь прав, да? Ты загадала тогда нашу встречу, мелиссэ…
Искусник нашел в себе силы и отстранил от себя жену, посмотрев ей в глаза.
— Прости за все горе, что принес тебе, за все, что… — Тут он замолчал, не желая словами причинять лишнюю боль. — Просто за все, любимая.
Он вновь обнял Лехтэ, а затем взял камни, нож и, конечно, птичку. Дерево хранило те эмоции, с которыми Тэльмэ ее сработала. Атаринкэ вновь посмотрел на жену, и та поняла его, без слов и осанвэ. Они сплели пальцы и осторожно пошли вниз.
*
Нужные слова никак не хотели подбираться, а потому Лехтэ просто часто закивала и уткнулась в грудь Атаринкэ.
— Да, угадал, — только и смогла выговорить она.
Спазм в горле наконец прошел, она вдохнула глубоко и вновь улыбнулась мирной, светлой улыбкой. Как бы то ни было, а она ни о чем не жалеет. Он такой, какой есть, а другого она и не полюбила бы.
Тишина обволакивала, дарила мир душе и покой сердцу. Покрепче сжав руку любимого, пошла вместе с ним вниз, к лагерю.
Можно было подумать, что они не просто опускаются на пару лиг, а пересекают границу в другой мир, где живут и думают отличным образом. Там иначе дышится, и даже мысли и настроения посещают совершенно разные.
Обо всем этом Лехтэ размышляла вслух все то время, что они шли.
Лошади их встретили радостным ржанием. Погладив свою серую и угостив ее яблоком, Лехтэ разлила по кружкам напиток и полезла в сумку доставать еду, что они захватили из Тириона.
*
Тем временем Атаринкэ развел костер и поджарил несколько кусочков ветчины. Овощи и лепешки у них тоже были, так что обед, немного поздний правда, получился неплохим.
Лехтэ говорила, много, эмоционально и обо всем. Неужели только сейчас она осознала, что ее любимый вернулся, что теперь она не одна? Искусник же, наоборот, молчал и слушал. Что бы Тэльмэ о себе ни говорила, она не изменилась, для него во всяком случае. Он, как и прежде, видел очень живую любознательную нолдиэ, готовую в любой момент сорваться с места, потому что где-то там есть что-то прекрасное и интересное, а потом вернуться, прижаться к нему и рассказывать, долго-долго, и не отпускать любимого, который, впрочем, и сам никуда не рвется.
Курво по-прежнему молчал, и вопрос, прочно засевший у него в голове, так и остался незаданным, он не решился узнать у жены, был ли ею сделан только этот тайник, или где-то дожидается своего часа еще один — с первой детской поделкой, любимой игрушкой…
То, что сегодня они домой не вернутся, Атаринкэ понял давно. Сейчас предстояло решить, где они остановятся на ночь. Лехтэ говорила что-то про озеро с лилиями. Что ж, можно и там, а пока что надо поохотиться, иначе они останутся без ужина, завтрака, обеда… Конечно, были еще лепешки, немного ветчины, орехи и, конечно, яблоки, но свежее жареное мясо прекрасно пополнило бы их рацион.
— Если отсюда до беседки не очень далеко, предлагаю поохотиться. Там, — Курво махнул рукой в сторону кустов, — есть речка, если не ошибаюсь. Предлагаю добыть пару уток и продолжить путь. Ты как на это смотришь?
*
— Я смотрю исключительно положительно, — ответила Лехтэ, не раздумывая. — Мясо я люблю, а беседка и в самом деле недалеко.
Она замолчала и посмотрела на Атаринкэ задумчиво, чуть прикусив губу. Что именно из сегодняшних событий повлияло, она не знала, не успела еще разобраться, может быть, все сразу, однако теперь муж не делился в ее сознании на два отдельных образа. Он снова, как в прежние времена, стал единым и цельным. И она его наконец «узнала», если можно было так сказать.
Лехтэ положила на лепешку кусочек жареной ветчины, откусила щедрый кусок и отпила глоток ароматного травяного напитка.
— Знаешь, — снова заговорила она, мыслями возвращаясь к минувшему подъему, — я прежде никогда не делала таких тайников, да и потом тоже. Конечно, сестра мне в детстве рассказывала, как забавлялась подобным образом, но там были именно забавы — цветочки, спрятанные в земле под кусочком стекла, и прочие детские глупости. А тут я вспомнила и решила оставить самой себе такое вот послание в будущее. И тебе, если повезет.
Лехтэ улыбнулась чуть смущенно и опустила взгляд. Потом посмотрела на небо. Анар расцветил западный край небосклона в разные оттенки золота, и это было красиво. Если бы они не спешили, можно было бы сидеть и смотреть, как ладья Ариэн опускается все ниже и ниже, как постепенно темнеет, а краски стираются, и небо обретает глубину и начинают проклевываться первые, пока еще почти незаметные, звездочки. Но надо было ехать, поэтому Лехтэ доела свой обед, допила квенилас и, ополоснув руки в ручье, спросила:
— Ну как, отправляемся? Речка осталась на прежнем месте, русло ее не изменилось, и уток там, я думаю, мы без труда найдем.
*
Более они не медлили и направились к реке. Кони шли шагом, прислушиваясь к вечерним шорохам. Местность постепенно понижалась, и теперь могло даже показаться странным, что совсем недавно они забирались на гору. Когда под копытами сыро зачавкала земля, Атаринкэ спешился и предложил Лехтэ подождать его здесь. Ее огорченный вздох и печальное «Если настаиваешь», заставили моментально изменить решение. Они отправились вдвоем, но пешими, кони же остались здесь до их возвращения, пощипывая траву в леске.
Утки на реке были, и в изрядном количестве. Без собаки было неудобно, но с третьей попытки Курво поднял в воздух достаточное количество птиц. Стрелы одна за другой отправились в полет. Четыре тушки упало в воду, недалеко от берега. Не мешкая ни секунды, он скинул одежду и вошел в реку. Две птицы обнаружились сразу, еще одна чуть дальше, видимо, ее уже отнесло течением, четвертая была лишь ранена и билась на воде. Быстро прекратив ее мучения, Искусник начал выбираться на берег и смешливо фыркнул, представив себя охотничьим псом.
Лехтэ же, оглядев Атаринкэ с головы до ног, с самым серьезным видом сообщила: «Хорош!», а потом рассмеялась, забирая тушки и давая мужу одеться.
Когда Искусник с женой вернулись к лошадям, было темно. Ночь обещала быть ясной, звезды ярко мерцали, и не было видно ни следа облаков.
— С восходом Тилиона станет светлее, но думаю, нам стоит уже подумать о ночлеге. Ты говорила об озере недалеко от беседки. Мы сможем туда сейчас добраться?
*
— Конечно, сможем, — без всяких раздумий кивнула Лехтэ. — Тут относительно недалеко, рысью доедем за пол часа, а галопом и того быстрее.
Сказав, она подняла глаза и посмотрела на пока еще темное небо:
— Хотя быстрее, наверно, не стоит, у нас же последний корабль в Эндорэ не отплывает. Не хватало еще лошадей в темноте покалечить.
И они пошли к своим кобылам. Пристроив добычу, Лехтэ с помощью Атаринкэ села верхом, и они отправились к конечной цели своего путешествия. Дорога была ей хорошо знакома, и Тэльмэ уверенно вела их, подсказывая, где следует быть осторожными.
На небе ярко сияли блестяще-лучистые звезды, и она прилагала некоторое усилие, чтобы не разглядывать их — для этого еще будет время позже.
Вскоре Лехтэ, привстав на стременах, огляделась.
— Приехали, — сообщила она Атаринкэ и уверенно свернула с наезженной тропы.
Проехав еще вперед метров двести, они увидели в свете звезд большую деревянную резную беседку, узором чем-то напоминавшую виноградную лозу с сидящими тут и там бабочками и всякими разными букашками.