— Да и ты малый не промах, — не уступил ему в любезности польщённый Гав. — Ни разу не промахнулся. С этими ползучими верёвками одна морока.
А повсюду кипела птичья жизнь. Вдоль каменных морщин склона бегали дрозды, шустро переставляя лапки; а сойки скакали, как воробьи, по заиндевелым травянистым пятачкам. Беглецы невольно пугались, когда чуть ли не из-под самых ног кидались прочь какие-то спортивного вида птички. Обтекаемые, как капля, с узким хвостиком, они стремительно взмывали, невидимо частя крылышками, вдруг на миг замирали — и сила тяжести бросала их вниз. Затем снова частили, устремляясь вверх, и опять складывали крылья, проваливаясь вниз, — словно неутомимо рисовали в воздухе крутые волны…
В конце концов беглецы добрались до той скалы, внутри которой и была пещера с лифтом. Как и рассчитывали, они спустились с другой стороны от входа.
Гав пошёл на разведку и быстро вернулся:
— Там стража!
На что только надеялись, ползя сюда по скалам?.. Действительно, дураков нет.
ПУТЬ ОТРЕЗАН, ПУТЬ ОТКРЫТ
Что делать? Выход в свой мир перекрыт. Другого способа покинуть остров не было, нет и не будет. И вдруг…
— Я, кажется, придумал. Жди меня здесь, — тихо сказал Гав и бросился в заросли.
Лишь покачивающиеся кусты отмечали его извилистый путь в сторону асфальтовой дорожки. Вскоре лохматый хвост мелькнул в разрыве листвы, уже на отрезке асфальта, и исчез.
Прислонясь спиною к скале, Пальчик опять задремал, как и в тот раз под баньяном, в ожидании Гава. Ему было зябко, он глубоко засунул кисти рук в карманы своей курточки. Что же такое задумал Гав? Может, побежал посоветоваться украдкой со сторожем?.. А, впрочем, ничего, вероятно, не выйдет… Со стражей — не справиться. И домой им — никогда не вернуться… Главное, он, Пальчик, теперь не сможет спасти своё море. А ведь ему пришла гениально-простая мысль, как это сделать. Когда ещё в машинном зале у человека с трубкой спросили, спят ли «там» по ночам, — Пальчик тогда вдруг чуть не подскочил: а что если…
Становилось всё холодней, он заснул. Ему приснился странный, ещё более холодный, зимний сон… Он шёл по тому же парку, расцвеченному морозными узорами. Повсюду валялись замёрзшие птицы с красными точками у клюва на толстом насте. Многоплечие сосны и ели осыпались сухой и искристой снежной пылью… Он неожиданно вышел к неизвестному водопаду. Весь водопад застыл, неподвижно низвергаясь всё более укорачивавшимися книзу сосульками, начинаясь огромными и кончаясь крохотными — мал мала меньше… Или — наоборот? — нижние казались самыми большими, постепенно уменьшаясь кверху. Водопад словно схватило морозом в единый миг так, что даже все бесчисленные брызги, отлетевшие от бывших струй, тоже застыли в воздухе — градинами и градинками, соединяясь с сосульками ледяными ниточками и паутинками. Внезапно донёсся какой-то зычный трубный звук. Водопад сразу ожил, заревел, полетели брызги… и пропал.
Пальчик открыл глаза. Это бегущая по дереву белка обдала его снежком. По-прежнему было холодно… Но вот зычный трубный звук повторился — и уже близко!
Что это? Над кустами, там, где была асфальтовая дорожка, величаво плыли две слоновьи головы. На шее у первого слона восседал Гав и кричал:
— Берегись! Мы — идём!!
В просветах листвы на дорожке показались знакомые звери из цирка: львы, медведи, кабаны, собаки… С дерева на дерево, ухарски вопя, перелетали обезьяны. Грозный отряд замыкали рычащие тигры.
Пальчик, поспешно обогнув скалу, выскочил ко входу в пещеру. Здесь было повыше: лучше видно. Ошеломлённая стража, теряя фуражки и бросая на ходу дубинки, уже драпала без оглядки вниз от пещеры и разбегалась по пляжу в разные стороны — стремительно, как ртуть по столу.
— Ты же сам обещал их спасти, — заявил Гав, когда прибыл во главе своего внушительного отряда. — Не знаю, как ты, а они нас уже спасли! Теперь выполняй своё обещание.
— Ну, если поочерёдно, то… — смутился Пальчик. — Но слоны всё равно в лифт не войдут.
Пёс пошептался со слонами.
— Они говорят, что войдут, — перевёл Пальчику Гав. — Не побоятся.
— Я имею в виду — не вместятся!
— Не волнуйся. Они заверяют, что ужмутся. За дело, друзья! Слоны и медведи быстро расширили проход в пещеру. Это было неудивительно при их-то силе и сноровке. Удивительно другое. Звери, один за другим набиваясь в кабину лифта, действительно ужимались, съёживались, становились меньше, пока не поместились — все. Чудеса да и только, но они ведь так старались!.. Впрочем, и сам лифт, как мы знаем, не был обычным.