Первая волна застала его у самих дверей. Из последних сил секретарь ведьмы вломился в келью и рухнул на постель. Всё внутри жгло, кровь начинала закипать, страсть просто таки душила. Он уткнулся лицом в подушку и застонал.
В комнату вошел следом Йозеф и с удивлением стал смотреть за происходящим, но задерживаться не стал и быстро удалился. Он выполнил просьбу Смеловой — передал Геру в руки Хотепа. В углу кельи сидел на стуле Темный посланник и потягивал вино из бокала.
Ньярлатхотеп неспешно поставил полупустой бокал на пол и пошел к кровати изнывающего Герхарда. Перевернул его на спину, расстегнул рубаху, ослабил ремень на брюках.
— Что со мной, Древний? — полушёпотом спросил секретарь.
— Это отдача от заключения контракта без вашего участия, — коротко ответил тот.
Потом положил руку на горячий лоб слуги своей ученицы и добавил:
— Потерпи немного, потом полегчает. Сейчас ни чем не могу помочь, пока Бусинка работает, ты и Матиас всего лишь её батарейки, источник силы. И чем большее в вас желание, тем большую силу она черпает. Так что лучше не сопротивляейся.
Божественный посланник знал, что будет всего три волны, которые разожгут желание у слуг и передадут его силой для своей хозяйки: первая уже прошла, осталось дождаться двух последующих отдач. После чего можно с чистой совестью усыпить демона, пока тот не разошелся и не натворил чего.
— А ты тоже рыжий, — сказал хрипло демон, выдернув из задумчивости Хотепа. Древний удивленно поднял брови, потом кивнул.
— Слушай меня, Герхард, — начал Ньярлатхотеп. — Тебя сейчас не одного так крутит. Матиас больше завязан на Сашку, так что ему в разы хуже, особенно если учесть, что рядом с ним её кровник. Но это не важно. Сейчас тебе нужно продержаться всего час, а то и меньше. Сразу после третей волны я тебя усыплю. Понятно?
Гера облизал пересохшие губы и кивнул, а потом почувствовал, как подкатывает очередная волна. Демон вцепился в руку Хотепа и начал хрипло и отрывисто дышать. По всему телу выступила испарина. Одежда от пота промокла. Демону было жалко подаренного хозяйкой костюма, и он попытался самостоятельно раздеться. Неуверенно сел на кровати стал стаскивать рубаху, но пальцы настолько дрожали, что расстегнуть пуговицы на рукавах было практически невозможно. Древний скорбно выдохнул и закатил глаза к потолку.
— Давай помогу. А то на тебя смотреть жалко, — подытожил посланник и стал раздевать Геру. А тот в свою очередь закрыл глаза и привалился плечом к стене.
На удивление, руки божества были мягкие, а кожа бархатистая. Непроизвольно демон сравнил их с руками хозяйки. В этот момент сладостный спазм начал скручивать все мышцы. Демон непроизвольно застонал.
Пока секретарь мысленно возвращался к госпоже, Ньярлатхотеп успел уже полностью раздеть слугу ученицы и завернуть в её одеяло. Гера вдохнул знакомый запах и, словно кот, заурчал.
Темный сел на кровать рядом и, как больного ребенка, обнял демона. Последнего пробивала дрожь, которую сил унять не было. Божеству стало почему-то жалко секретаря, и он порывисто поцеловал его в макушку.
— Ещё, — почти неосознанно простонал Герхард.
— Твоей хозяйке это дорого обойдется, — с легким ехидством отметил Хотеп.
— Я сам расплачусь.
Древний тихо рассмеялся, но в этот момент демон высвободил руку из кокона одеяла и безнадежно вцепился в воротник рубахи Хотепа. Посланник взглянул в глаза секретаря и увидел лишь мольбу о помощи. После этого протяжно вздохнул и прислонился лбом к виску слуги. На мгновение ему стало жалко фон Вальде. Он стал насвистывать ему песенку, под которую часто засыпала Смелова, когда училась у него. Рыжий бог любил одну единственную музыкальную шкатулку и постоянно её открывал по вечерам, а Сашка опустив голову на стол засыпала, глядя как кружится балерина на одной ноге. Демон ослабил хватку и примостил голову на плече учителя хозяйки. Но покой длился всего несколько минут.
Вскоре пришла третья волна. Гера выгнулся всем телом и вцепился одной рукой Древнему в колено. Хотеп зашипел и резко повалил негодника на кровать. Немного побрыкавшись, Герхард успокоился и как то несчастно всхлипнул. Потом снова начал постанывать, плотно сжав губы. Древний медлил.
В какой-то момент демон сквозь стон стал звать хозяйку. Пожалуй, этот факт и отвлек от раздумий Посланника. Он резко наклонился, пристально вгляделся в лицо секретаря, потом порывисто, убрал со лба демона сбившуюся челку и поцеловал.
— А теперь спи.
Гера провалился в темноту. Там было одиноко и холодно. Словно на задворках сознания он звал кровника, который тоже звал его. Встреча оказалась неожиданной. Они смотрели друг на друга. Метки контракта горели адским огнем и повинуясь инстинктам они прижались друг к дружке. Словно пытаясь слиться в единое целое и тем самым облегчить страдания. А потом наступила Тьма из которой они лишь смогли разглядеть алые глаза и белоснежные волосы. Кто-то третий коснулся их плеча. Оба демона провалились в глубокий сон без сновидений.
Глава 7. Совсем не доброе утро
Нет ни чего хуже, чем провести всю ночь в седле. Рассвет Йозеф и Вовка встречали всё так же в седле, преодолев уже три деревни. Во всех трех информаторы, в лице местных пронырливых мальчишек, сообщили, что ничего подозрительного не наблюдалось и в общем обстановка самая мирная. До следующей деревни ещё около часа езды, а там трактир и два часа сна, после чего необходимо возобновить путь.
Все деревеньки и городки располагались по дуге в отношении монастыря и сейчас всю миссию можно было замаскировать под стандартный объезд приграничных с вампирами земель с целью банальной проверки. Часть деревень была чисто человеческой, а некоторые были наполовину с наследниками и жертвами немертвых. В маршрут им попало всего два поселения с чисто «вампирским» населением и это были среднего размера города, который разместились вокруг брошенных монастырей. В самих же монастырях жили местные относительно чистокровные вампиры, которых назначил сам молодой повелитель. Первый городок называли Микулэ, в честь первого наместника. А второй оставил себе имя бывшего монастыря — Ангелик. В Микулэ «инспекторы» должны были прибыть в полдень, а в Ангелик лишь с наступлением сумерек.
Деревенька с гордым названием Винокурь встретила путников десятком покосившихся хат, двумя коровами и небольшим трактиром. По единственной и главной улице расхаживали куры и утки, а местно население, в основном состоящее из старух и хитрого вида дедков, провожало путников взглядом, не сказавши и слова. Из последней хаты выскочил пацаненок и бросился к Бруно. В руке восьмилетний рыжий и конопатый хитрец держал кусок свитка. Йозеф остановил коня и протянул мальчугану руку. Рыжик не стесняясь и нагло глядя в глаза опытного охранника отдал бумагу с гербовым знаком Ордена и быстро ретировался.
Коша подъехал и посмотрел через плечё охранника и аж присвистнул от прочитанного. А Бруно уже осматривал жителей деревни уже более притязательно. Взгляд натолкнулся на очень ветхого, если не сказать дряхлого до безобразия, деда с живыми глазами.
— Милейший, — начал было глава охраны, но его перебил сам дед.
— Не чего расшаркиваться, — и тряхнув головой снял морок. Перед путниками уже стоял молодой черноволосый крепкий мужчина в простой полотняной рубахе и таких же штанах. Босой и не бритый. — Мы поняли кто вы. И думаю, что стоит поговорить.
Мужик указал на тот дом откуда выбегал конопатый пацан. Путники молча кивнули и спешились. Бывшие «пенсионеры», а теперь молодые и крепкие мужчины и женщины, молча поклонились и приняли поводья лошадей.
В стареньком, но крепком домишке было чисто. Мужчины сели за стол, а огненно-рыжая молодуха поставила на стол отвар.
— Я староста Винокури. Зовут меня Листон. А прячемся мы от очень уж любопытных соседей.
— От Микулэ, что ли? — поинтересовался капитан Кошелев.
— Нет, от Ангелика. Уж больно там настроения нехорошие, — со вздохом проговорил мужчина. — Там у них вроде как заговор против нашего правителя назревает. И всё ради какого-то мифического наследия. Народец ушлый там — хотят вмиг разбогатеть ни капли не приложив труда.