Подняв подбородок и решительно выпрямив спину, Лили легкой поступью устремилась к выходу, по дороге прихватив со стоявшего на столе подноса несколько ломтей черного хлеба.
Отодвинув полог палатки, Лили выглянула наружу, в серое, стылое утро.
Лагерь тонул в мареве дыма, и все кругом занимались своими обычными делами. Где-то смеялась женщина, била копытом лошадь, о чем-то спорили на повышенных тонах несколько солдат. У входа в шатер Радолфа стояли два стражника в доспехах.
Лили отскочила назад.
Конечно, Радолф не мог обойтись без охраны, и не имело значения, с какой целью он поставил ее: то ли караулить Лили, то ли охранять свой покой от вторжения посторонних. Одно ей было ясно: она теперь узница, и сбежать ей не удастся.
Неожиданно для себя Лили вдруг испытала облегчение; у нее с сердца как будто камень свалился. Господи, она должна немедленно пресечь это безумие!
– Он проснулся, Стефан? – донесся до нее голос снаружи.
Лили снова осторожно выглянула наружу. В сторону палатки двигался какой-то плотный мужчина среднего роста. Начищенная до блеска кольчуга, украшенная камнями рукоятка меча, самоуверенная манера держаться – все это выдавало в нем рыцаря.
Похожий на рьяного подросшего щенка, Стефан тотчас бросился ему навстречу.
– Нет еще, лорд Генрих, однако вчера он сказал, что сегодня с утра мы продолжим поиски на юге. Не знаю, рассердится ли хозяин, если я его разбужу.
Рыцарь, откинув голову назад, рассмеялся. Он был почти так же хорош собой, как Хью.
– Пожалуй, Радолф еще больше разозлится, если ты этого не сделаешь! Ладно, малыш, позволь, я сам. К его ворчанью мне не привыкать...
Лили торопливо отступила назад и неожиданно налетела на что-то очень большое, теплое и... голое. Радолф! Слава Богу, что она не предприняла попытки побега: он бы поймал ее так же легко, как волк зайца.
– Осторожно, – пророкотал голос позади нее. – Склонив голову, хозяин шатра начал нежно покусывать чувствительное место на ее шее за ушком.
– Милорд! – воскликнула Лили, дивясь, что плотский голод вспыхнул в ней с новой силой. – К вам гость.
В тот момент, когда пришедший появился на пороге, руки Радолфа сомкнулись на плечах Лили. Поежившись, она подняла на него глаза и замерла в изумлении, поражаясь волшебному преображению его лица: обычно жесткое, оно вдруг стало молодым и беспечным.
– Генрих! – приветливо воскликнул Радолф, выступая вперед.
Скрытая от взгляда гостя, Лили стояла в тени большого тела Радолфа и озадаченно хмурилась. Неужели Радолфа смущает ее присутствие или он стыдится ее? Вряд ли. Он слишком высокомерен, чтобы тревожиться по поводу того, что думают о его поступках другие.
– Твой мальчик сообщил мне, что ты собираешься на юг. Это правда, Радолф? – Желая получше разглядеть Лили, Генрих попытался заглянуть Радолфу за спину, но тот надежно загораживал ее своим телом. Собственная нагота и присутствие одетой женщины, похоже, ничуть его не заботили.
– Да вот никак не поймаю эту ведьму, жену Воргена.
– Жаль, что сейчас, когда север более или менее утихомирился, ты по-прежнему не можешь вернуться домой в Кревич.
Радолф пожал плечами:
– Я оставил достаточное количество людей, чтобы охранять мое добро от завистливых глаз. Сам я нужен королю здесь, поэтому и остаюсь.
– А это, мой друг, – Генрих кивнул в сторону невидимой за широкой спиной приятеля женщины, – помогает тебе скрасить разлуку с домом?
Радолф напряженно замер, его взгляд неожиданно помрачнел.
– Я знаю, что ни одна девка не в состоянии устоять перед твоим обаянием, Генрих, но эта – моя, и только моя, – предупредил он и кликнул Стефана.
Лили обомлела. «Моя»? В самом ли деле она была его? Не по этой ли причине он столь торопливо спрятал ее за спиной?
– Может, они в меня и влюбляются, Радолф, но всегда разинув рот глазеют на тебя. Если ты научишься меньше хмуриться и больше улыбаться, то будешь иметь неотразимый успех. – Генрих заговорщицки подмигнул приятелю, потом перевел взгляд на Лили, и его лицо вдруг стало серьезным.
Радолф недовольно буркнул что-то, затем повернулся к Лили и привлек ее к себе. Стащив с ее головы капюшон, он высвободил непокорные волосы, выпустив на волю вместе с ними аромат цветов и весеннего дождя.
Лили почувствовала, как от дерзкого взгляда Генриха ее лицо запылало.
– Возможно, леди подтвердит правдивость моих слов, – проговорил он вкрадчиво. – Что вы думаете о лорде Радолфе? Разве он не образчик успешного мужчины?
Хотя Генрих откровенно шутил, Лили почувствовала, как напряглись руки Радолфа в ожидании ее ответа. Ей следовало бы сказать что-то легкомысленное и забавное, но жизнь ее всегда была чревата опасностями, и она не умела свободно держаться в обществе. Пока она была женой Воргена, каждое ее слово подвергалось пристальному вниманию, расчленению и осмеянию. Какие уж тут шутки! В результате Лили совсем утратила способность к остроумию.
– Нет, милорд, – ответила она наконец. – Он – бог. Лицо Генриха покраснело от едва сдерживаемого смеха. Лили даже показалось, что он вот-вот лопнет, и она оглянулась на Радолфа.
Сдержанно хмыкнув, Радолф еще крепче сжал Лили в объятиях, потом склонился над ней, согревая ее своим дыханием. На его лицо вновь вернулось настороженное выражение, которое тут же сменилось каким-то новым, непонятным сиянием. Лили поняла, что доставила ему удовольствие, хотя его слова низвели ее до положения чуть ли не простой «подружки» войны.
– Леди испытывает трудности во всем, что касается правды; с какой стати мне верить ей теперь?
Лили открыла рот, собираясь возразить, но в этот момент у входа неожиданно появился Стефан:
– Милорд, прошу прощения, я был...
Однако Радолф не стал тратить время на выслушивание объяснений.
– Отведи леди в палатку Гадрен, – грубо приказал он. Ощущая на себе восхищенный взгляд Генриха, Лили шагнула в светлеющий за пологом шатра день. После теплых объятий Радолфа воздух на улице показался ей особенно стылым.
Прикрыв глаза от солнца, она осторожно окинула лагерь внимательным взглядом. Палатки почти сливались со склоном холма, а неподвижный дым создавал дополнительную маскирующую завесу. Вокруг повозки, с которой гримсуэйдский предприниматель торговал свежеиспеченным хлебом, столпилась группа женщин, в то время как мужчины на соседнем лугу упражнялись в боевом искусстве. Неподалеку седлали большого жеребца Радолфа, готовя его для хозяина.
Лили с тревогой подумала о том, как долго он собирается отсутствовать и что будет с ней. Впрочем, если его ревнивая забота что-то да значит, ей нечего бояться. Вот только...
В отсутствие Радолфа она могла бы сбежать. Да, сказала себе Лили, подавляя дрожь сожаления, потрясшую ее до глубины души, именно это она и сделает.
– Идемте, леди. – Бросив на нее нетерпеливый взгляд, Стефан быстро зашагал по утоптанной дорожке, и Лили последовала за ним, вдыхая странную смесь витавших в воздухе ароматов, включавших запах лошадиного навоза, горящих костров и хлеба. В желудке у нее давно уже урчало, и она понадеялась, что у Гадрен найдется чем перекусить.
Если сегодня ей в самом деле представится возможность бежать, то она предпочла бы сделать это на сытый желудок.
Радолф натянул чистую пару брюк и рубаху, а Генрих сел за стол и начал без стеснения угощаться завтраком, в то время как Радолф с неодобрением наблюдал за ним. Он сознавал, что Генрих всего лишь забавляется, глядя на его отношение к Лили, но ничего не мог с собой поделать. Едва он увидел, какими глазами приятель смотрит на нее, как тут же ощутил бешеный приступ ревности, от которого, казалось, у него задымились подошвы.
– Так эта дама находится под твоим покровительством? – хмыкнул Генрих после короткого объяснения Радолфа. – А ты не боишься при таких обстоятельствах... пользоваться прелестью ее неотразимых чар?